— Тем более, как только выздоровеет, его переведут в камеру. Оттягивать будет, сколько сможет. Пока восстановленной челюстью не сможет в камере решетку перегрызть. Еще двое задержанных — дагестанцы, работники типографии и охраны. Одного ты пощадил. У второго только сложный перелом носа. Настолько сложный, что хирург в лазарете СИЗО оперировать отказался, говорит, там от носа одни осколки остались. Там только новый нос можно пересадить. Больше ничего не поможет. Чем ты его задел?

— Это не я. Это подполковник Лыков из «Росомахи». У него с собой пистолета не было, так он у меня дома обычным молотком вооружился. Этим молотком к носу и приложился. Не зря у нас в спецназе учат, что оружием может стать все, что попадется под руку, от яблочного огрызка до авторучки. А молоток в этом списке стоит, я думаю, раньше яблочного огрызка. Хорошее оружие. Ну, ладно, майор. Значит, порадовать данными не можешь…

— С радостью бы. Да, еще один момент… Там же, с Магометом Магометовым, в типографии работают еще два дагестанца и один азер. Не из тех ли шести? Это еще предстоит выяснить. Они же по совместительству и охранники, работают чаще всего ночью. А кем в типографии — не знаю. Выяснять — не мое дело. У моей группы нет следственных функций. Мы только по боевой составляющей помогаем.

— Ладно, Вячеслав Александрович, будем сами выяснять. До встречи. Звони, если что…

— Сам звони, как понадобится… За тобой, я так понимаю, не заржавеет — ты постоянно в деле. Но мы согласны помогать. Не ропщем. Звони. Мы с бригадой подъедем… Можем даже на новой машине. Нам начальство обещало обе скоростные машины на РОСО переоформить. Но пока приедем так, без оформления. Когда автоматные стволы из окон торчат, ГИБДД не остановит…

* * *

— Через три часа Аглинур Раджиховна ждет нас, — объявила капитан Саня. — Кстати, она уже живет с новым мужем в квартире убитого Равиля Эмильевича. Прочно устроились. Вчера переехали, но вещи еще не все перевезли.

Сейчас они едут в автобусе вместе с Ширмухтаром Уракбаевичем Тулпаровым в ЗАГС, чтобы официально зарегистрировать свой брак. Я понимаю, что автобус — это не слишком торжественно, но их выбор судить не нам. Я, когда замуж выходила, в ЗАГС ехала на патрульной машине. И эскорт был такой же. Радимову это казалось оригинальным. Я дала себя уговорить. Но не в том суть.

Регистрация у них не торжественная, поскольку у обоих не первый брак, и все делается по-простому. Вообще-то у них на сегодня планировался и обряд никах[18], но из-за ареста имама никах решили отложить до его освобождения. Торжественного валима[19]тоже не планируется, поскольку Аглинур Раджиховна неофициально находится в трауре. Хотя они и развелись с Равилем Эмильевичем, устраивать торжество она считает неприличным. Но нас примет. Обещала даже стол накрыть. Согласно исламу, без спиртного.

Правда, сам Тулпаров сразу из ЗАГСа уедет к себе в типографию. У него какие-то срочные заказы. Приедут получатели. Его придется подождать или съездить к нему, но для этого необходимо будет договориться. Я сказала, что мы решим. Полагаю, в этом случае мы можем разделиться, чтобы не терять время. По крайней мере, сам Тулпаров так предложил: один к нему, другой — к его жене. Я поддерживаю. Кто с кем будет беседовать? На мой взгляд, мужчине с женщиной общаться проще, и потому я предпочла бы поехать к Тулпарову в типографию, а тебя отправила бы к Аглинур Раджиховне.

— Не вижу разницы, кто с кем будет общаться, — пожал я плечами. — Просто в мечети я уже знаком с обстановкой, и мне там было бы проще.

— Дело не в обстановке. С тобой там тоже хорошо знакомы. Охранников всех, кроме одного, который видел, как взрывное устройство под твою машину закладывали, и не помешал, отпустили. Суд посчитал недоказанной их вину в хранении взрывчатых веществ. Находятся под подпиской о невыезде. Если не легли в больницу после беседы с тобой, могут снова дежурить. Но рассказали там все в подробностях — это уж обязательно. Именно поэтому я и не хотела бы, чтобы ты ехал в мечеть. Кроме того, сегодня отменили намаз. В мечети наверняка много возмущенных прихожан. Винить во всем они будут тебя. Кто-то может тебя и узнать. Я же там не была, меня обвинять вообще не в чем. Уголовный розыск не был причастен к действиям спецназа ФСБ. Более того, я готова даже выслушать жалобы на эти действия и предложить написать заявление в прокуратуру.

Я улыбнулся.

Капитан Саня откровенно берегла меня и думала, что делает это незаметно. Конечно, я не из пугливых и при необходимости вполне мог бы туда и съездить. Но я тоже умею здраво мыслить и усложнять ситуацию не желаю. Усложнение ситуации вместе с ненужными амбициями могут помешать следствию. И потому я согласился.

— Тогда вот тебе дополнительное задание. В типографии работают два дагестанца и один азер. Возможно, они из тех шести парней, что приехали вместе с Мерваном, который в действительности является находящимся в международном розыске Бейбарсом Голохановым. Возьми данные на этих парней, присмотрись к ним. Бейбарс запросто мог притащить с собой боевиков. Тогда они очень опасны. Можешь даже сфотографировать их, если будет возможность.

— Сделаю, — пообещала Радимова. Она уже набирала номер. Позвонила, договорилась о времени посещения Тулпарова и его жены. Капитана Саню попросили не опаздывать, и она заверила Аглинур Раджиховну, что мы — люди пунктуальные, привыкшие к порядку и уважающие не только свое, но и чужое время. Потом позвонила в гараж и заказала машину для себя и патрульную — для сопровождения. Это было очень разумно. Без вооруженного сопровождения ехать в мечеть, где свили гнездо бандиты, было опасно.

Ожидая машины, капитан Саня занялась чтением другого дела, находящегося у нее в производстве. Я не видел причины оставаться в ее кабинете и решил съездить к себе в агентство, чтобы пообщаться с генеральным директором, которого не видел с прошлого утра.

Радимова не возражала. Наверное, мое присутствие мешало ей сосредоточиться…

* * *

В агентстве все было привычно скучно. Охранник у входных дверей зевал. Глядя на него, мне тоже захотелось зевнуть, хотя я этой ночью спал очень хорошо.

Я оставил куртку камуфлированного костюма в своем кабинете и прошел в конец коридора, где размещалась приемная генерального директора. Вежливо кивнул секретарше, на что она показала глазами на дверь шефа. Это означало: Новиков свободен.