Отходчивая Нина быстро смирилась с бессовестной изменой неверного Гельмана и энергично включилась в процесс вития нового семейного гнезда с Орловым. На Петечку она не могла нарадоваться – и домовит, и хозяйствен, и послушен, и в любви неутомим. На дачу ездили вдвоем, Петя всегда был рад потрудиться для преумножения семейного благополучия. И на грядках он, и в доме, и всё тащит в семью – чудо, а не муж. Еще живя с Толей, Нина завидовала Янке, догадывалась, что Петя для семейных целей – настоящий клад, действительный хозяин дома, не то что малахольный, вечно ухмыляющийся, ленивый и задумчивый Гельман. Теперь она чувствовала себя счастливой и устроенной. И только к шумливости и неуклюжести Пети трудно было привыкать.

– Петюнь, ну ты как слон трубишь! – укоряла с улыбкой будущего мужа. – В буфете посуда звенит!.. Кстати, о посуде: сегодня уже две тарелки разбил. Если так пойдет дальше – моих запасов не хватит.

– Ничего, Нинуль, – рокочущим голосом успокаивал счастливый Петр, – заново запасемся.

Он во всем с ней соглашался, и это тоже очень умиляло Ниночку. Толя никогда почти не спорил, но поступал всегда по-своему. А от Пети только и слышно: хорошо, Нинок, сделаю, Нинок… Правда, в бытовых привычках не уступал. Любил, например, ходить по дому в одних трусах – и хоть ты тресни, говорил – удобно. И в этом смысле очень проигрывал чистоплюю Гельману, вечно озабоченному пристойностью своего внешнего вида. Но в остальном все было просто супер, они планировали заняться наконец расторжением прежних браков, а там – веселым пирком да за свадебку.

А в квартире Орловых с некоторых пор благоденствовали Толя и Яна. Будущие супруги тоже жили душа в душу, вместе посещали выставки, обменивались впечатлениями от прочитанных книг, тонко шутили и всегда понимали юмор друг друга. Яна любовалась Толей. Проснувшись на рассвете, она любила разглядывать его спящее лицо – Толя был похож на молодого Алена Делона. К тому же выгодно отличался от ее бывшего мужа изысканностью вкуса и эрудицией. Да еще оказался чрезмерным чистюлей, что поначалу очень умилило Яну. Петька-то был, скорее, неряхой. Да и простоват ее бывший по сравнению с будущим.

Гельман тоже любовался Яной. В ней не было размашистой однозначности его жизнелюбивой жены. В облике новой избранницы мерцала загадка. И хрупкое ее изящество трогало Толю. И то, что она была, как говорится, девушкой из хорошей семьи, его круга. Безупречные манеры – за столом с ножом и вилкой ела, кажется, даже манную кашу.

В общем, и эти двое мысленно готовились к разводам, желая в скором времени сыграть свадьбу. Если что и стало смущать вскоре Яну, так это, пожалуй, Толин перебор с потребностью в чистоте и порядке. Например, раскладывая вилки, ложки и ножи в ящике буфета, он добивался, чтобы все приборы смотрели в одну сторону, как солдаты в колонне. А влажная уборка в квартире, по его мнению, должна была производиться ежедневно. Во всем, что касалось чистоты и порядка, Гельман оказался придирчив и требователен. Правда, свои упреки и пожелания паковал обычно в шутки и нежные просьбы. Но и то и другое произносилось с такой настойчивостью, что не оставляло Яне выбора.

Да и Толя кое-что не до конца одобрял в новой подруге. Ее ядовитый сарказм, например, почему-то заставлял держаться настороже, не давал расслабиться. Нинка его слыла хохотушкой и веселой остроумицей, и хоть все это у нее казалось ему обычно несколько грубоватым, но возле бывшей жены Толе самому как-то беззаботно острилось. Вечная ирония Яны казалась не столько забавной, сколько маркирующей принадлежность к избранному кругу, и Толя, хоть и был вроде бы снобом, вдруг обнаружил, что такая черта в женщинах ему все-таки не очень нравится. Он даже давал понять это Яне, но, будучи всегда погруженной в себя, она мало что замечала вокруг, включая и настроения возлюбленного.

Проходили дни и недели, и все было хорошо, кроме мелочей. Нину немножко злили Петины чрезмерности во всем, наносившие урон хозяйству. Петю капельку расстраивала Ниночкина придирчивость. Яна слегка уставала от Толиной требовательности. Толя желал бы, чтобы она была чуть меньше занята собой и чуть больше им. Вот и все. Но в целом в обеих парах царили покой и радость обновления. Компания, конечно, развалилась, не связанная больше ни дружбой, ни тайными любовными пересечениями. Вчетвером они уж не встречались, зато, успокоенные благополучием новых союзов, почти простили своих неверных бывших жен и мужей.

Однажды утром, лежа в постели рядом с Ниночкой, отдохнувший после бурного пробуждения Петя завел очередной разговор о неопределенности их положения.

– Раз уж так получилось, Нинуль, – заметил резонно, – надо бы нам всем внести поправки и в формальную, так сказать, картину.

– Петь, – откликнулась Нина, – вот когда ты стараешься говорить красиво, тебя очень трудно понять.

– Да что ж тут непонятного, – не согласился Орлов, – я живу с тобой, а женат на Яне. Ты замужем за Толей. Это все как-то ненормально. Раз уж мы всё переменили на деле, так и в документы следует внести соответствующие изменения.

– Вот сейчас уже гораздо лучше, – похвалила Ниночка, целуя своего красноречивца.

– Ты согласна со мной? – не удовлетворился поцелуем Петя.

– Еще бы! – подхватила Нина. – Мне надоело быть женой неизвестно кого! Я совершенно не собираюсь терпеть положение, когда мой так называемый муж спит в постели другой женщины! Связался с кем попало – на ней и женись, а я хочу быть женой человека, который меня действительно ценит, – заключила благоразумная и самолюбивая Ниночка и звонко поцеловала Петю в щеку – как печать поставила.

– Ну почему же с кем попало, – не согласился он. – Все-таки Яна моя бывшая жена.

– Ага, жена, – возмущенно кивнула Нина, – которая тебе наставила рога с твоим же другом!

– Нинуль, – смутился в который раз Петя. – Мне, конечно, неприятно, что Яна… И я… так сказать, не ожидал… Но все-таки мы с тобой в некотором роде тоже… так сказать… и… поэтому…

– Не волнуйся ты так. И нечего их защищать, они того не стоят! – непримиримо заявила Нина. – Всё, сегодня же позвоню Гельману и скажу, что хочу с ним развестись! Просто мечтаю! А ты поставь в известность Янку, хватит уже ей тянуть. Ишь ты, захотела на двух стульях усидеть, зараза!

– Да нет, – опять смутился Петя, – она тоже согласна. Ну что уж, раз уж так все вышло…

– Что ты заладил, – раздраженно воскликнула Нина, – «так вышло, так получилось…» Может, ты и женишься на мне только потому, что «так вышло»?!

– Ну что ты, Ниночка! Я просто думал, вряд ли они будут против… ну… чтобы оформить как есть, ведь все равно теперь живем наоборот…

– Ой, вот пока ты не начинаешь объясняться, тебе цены нет, – вздохнула Нина.

После завтрака она позвонила Толе.

– Мне это надоело, – начала без предисловий. – Нам пора развестись! Или ты так не считаешь?

– Считаю.

– А тогда почему не подаешь заявление?

– Думал, ты подала. Ты больше всех кричала о разводе.