В общем и целом выяснялось, что в этих заново сложившихся парах партнеры не так уж подходили друг другу. И тут-то все и вспомнили опять о намечавшихся разводах.

Первой засуетилась деятельная Нина.

– Толечка, – проворковала в телефонную трубку. – А это я.

– А это я, – с улыбкой откликнулся еще не разведенный муж. – Рад тебя слышать, Нинок.

Она смутилась и замялась.

– Ты… наверное, насчет развода? – уныло предположил Толя.

– Д-да… – пробормотала Ниночка, – то есть не совсем. Но вообще-то мы собирались. Может, встретимся, все обсудим?

– Конечно, если ты хочешь. – Нина чутко вслушивалась в интонации Толи, с удовлетворением замечая, что он ей рад и с разводом как будто не торопит. Главное увидеться – так она рассудила. А уж там посмотрим, что им требуется – развод или, может…

– Встретиться вчетвером, это же всех касается, – рассудил Толя, соображая, что так легче будет повести свою игру и, возможно, повернуть этот чертов развод куда-то совсем в противоположную сторону.

В этот раз они собрались на квартире Гельманов, где теперь обитали Петя с Ниночкой. Яна пришла в прелестном белом платье, с прелестной прической, глаза задумчивые и таинственная полуулыбка. Едва увидев Петю, своего бывшего мужа-гиганта, она почувствовала щемящую тоску в душе – так вдруг захотелось назад, в прошлое. Тонкокостный, мелковатый Толя, в хрупкости которого раньше видела она физический знак аристократизма, теперь показался щуплым и беспомощным со всем своим снобизмом. Ласковые взгляды, обращенные к Пете, были достаточно красноречивы, и Петя прямо таял, с умилением и нежностью взирая на жену.

Нина тоже принарядилась. Оделась во все яркое. На фоне неуклюжей громоздкости Петра законный муж в ее глазах выглядел изящной картинкой, драгоценным алмазом рядом с булыжником. Толя нежно улыбнулся Ниночке – и глаза его выражали что-то теплое, заветное, так что бойкая Нина вдруг утратила бойкость, засмущалась и от потрясения надолго замолчала.

Тем не менее разговор пошел, как и было заявлено заранее, о разводе. Получалось, что развод вроде бы дело решенное, но его детали как-то заминались. Нина встала и, промямлив какие-то невнятные слова про пирог, отправилась на кухню. Толя, немного поерзав на месте, извинился и тоже вышел, бормоча что-то о необходимости срочно позвонить.

Нина топталась на кухне, пытаясь успокоиться.

– Ну… ты что тут застряла… – подойдя к ней, почти прошептал Толя, накрывая своей рукой ее руку, которой она опиралась о стол. Они посмотрели друг на друга молча, а потом поцеловались.

В это время в комнате Яна, подойдя к Пете, произнесла:

– Мне так странно, Петечка, что тебя никогда нет дома… Все время нет и нет… Я скучаю по тебе.

Петя так растрогался, что чуть слезу не сронил. Недолго думая, он заключил Яну в объятия, утешая и что-то шепча ей нежное на ухо. Яна подняла голову, встав на цыпочки, приникла губами к губам мужа. Петя, тут же забыв обо всем, от восторга сдавил ее посильнее, и они упоенно принялись целоваться.

– Подожди, – сияя, оторвалась от него Яна, – вдруг войдут… эти… Давай лучше встретимся где-нибудь… не здесь… Лучше прямо там, у нас… Я скажу тебе, когда Тольки не будет… Петечка… Петечка мой, – нашептывала счастливая Яна – и они все-таки целовались, несмотря на страх и нежелание быть изобличенными.

На кухне тоже договаривались о свидании. Нина и Толя собирались уединиться в этой своей прежде общей квартире позднее, когда здесь не будет Орловых…

В общем, вопрос развода и на этот раз скомкали – в нем уже явно никто не был заинтересован. И, как это ни смешно, участники квартета снова стали встречаться наперекрест, шифруясь, конспирируясь и переживая острое счастье от своих тайных романов. Только теперь законные супруги скрывали интимные отношения от нелегитимных любовников.

Обе пары повадились встречаться на «старых» квартирах. Отношения обновились, сделались яркими и волнующими, словно в первые месяцы брака. Мужья снова стали предупредительны и галантны, жены восприимчивы и внимательны. Те и другие старались понравиться. Ниночку умиляли Толины деликатность и чистоплотность, Яну – Петина снисходительность, а уж мужчины просто не могли наглядеться на вновь обретенных своих женщин. Их свидания были такими праздниками, что, казалось бы, следовало немедленно открутить пленку назад и вернуть семьям первозданный вид, который они имели до разрыва и рокировки. Но, странное дело, никто на этом не настаивал, у всех словно интуитивный страх появился после общей не вполне удавшейся попытки активного поиска лучшей жизни.

Нина теперь была от Толи без ума. Она решительно полюбила его изящество и миниатюрность, и тонкий юмор, и даже его аристократическую лень, всегда как бы полную достоинства, как ей теперь виделось. Если и присутствовало еще какое-то неудовольствие, связанное с Толей, то это была, пожалуй, ревность. Теперь Нина куда болезненней воспринимала его отношения с Яной, чем когда ее душа была полна Петей. Всякий раз, когда он собирался домой, она отворачивалась, показывая, что рассержена.

– Ну что ты хочешь, чтобы я остался и вместе с тобой встретил Петю? – с улыбкой уточнял Толя.

– Нет конечно, – поспешно отвечала Нина. – Но мне бы не хотелось, чтобы ты возвращался к Янке с такой готовностью! Ишь, подхватился! Интересно, что вы там будете делать? Говори! – требовала она. – Будешь с Янкой в семейную жизнь играть? И ночью? А между прочим, у тебя законная жена имеется!

– Может, ты хочешь, чтобы мы все назад отыграли? Петю к Яне… – моделировал Толя, и Ниночка кивала, – а меня к тебе?

– Ты же знаешь, что сейчас это невозможно, – спешила отказаться она.

– В общем-то, да, – с интонацией неопределенности соглашался он.

Чувство ревности на этот раз не обошло и хладнокровную Яну, вынужденную постоянно отпускать Петю обратно к Ниночке.

– Иди-иди, – говорила она, натянуто улыбаясь. – Представляю, как тебя Нинка заждалась. Нравится на два фронта выкладываться, да, Петечка? – пыталась она поддеть его. Огорченный Петя снова присаживался рядом.

– Ну я вообще никуда не пойду, – бубнил расстроенно.

– Ага, – кивала Яна, – тут останешься, Толю ждать.

– А почему я должен уступать ему свою жену?

– Ну ты же знаешь, что так сложилось. Так получилось… – пожимала плечами Яна. – Что поделаешь? Пока еще все это как-то разрулится! Во всяком случае, сейчас у меня нет никакого желания объясняться с Гельманом, а тем более с Нинкой. Видеть ее не могу!

– Да, конечно, – сокрушенно кивал Петя, у которого сердце билось быстрее при упоминании имени Ниночки.

Они расставались, а в следующий раз Яна опять выражала неудовольствие, когда он уходил. А то и он сам вдруг приходил в неистовство, внезапно осознав, что оставляет собственную жену ожидать другого мужчину.

– Все-таки это совершенно ненормально! – восклицал, падая на диван рядом с Яной и рывком ослабляя узел только что повязанного галстука.