— И все же, любезная панночка, мне бы хотелось знать, каков ваш магический опыт? Не обижайтесь, но, если судить по вашим словам, вы знаете многое, в том числе и о делах Крепости Кор, но мы-то в отношении вас полные слепцы, профаны, невежды.

— Иными словами, я должна доказать, что умею ловить мышей и пускать искры из глаз?

— Ну, хотелось бы, конечно, посмотреть, но не обязательно. Само ваше присутствие здесь говорит больше, нежели целые фейерверки.

— Однако верительные грамоты не помешали бы?

— Да где ж их взять, грамоты?

— Ну, для хорошего человека… — она извлекла из таинственных глубин своей одежды пергамент. Хороший пергамент. Не мнется. Наверное, магический.

Он развернул свиток. На него глядело лицо мастера Бец-Ал-Ела.

— Здравствуйте, доблестный рыцарь Кор-Фо-Мин, — вдруг заговорил мастер. Мимика, артикуляция, сам звук были таковы, словно говорили они по видеокому. — Вообще-то ни один маг не должен поручиться за другого мага — это дело Лиги. Но панночка — моя воспитанница и, некоторым образом, родственница. Если вам этого достаточно, я рад.

— Мне достаточно, но…

— Доблестный рыцарь, это все-таки только пергамент, а не хрустальный шар, — вступила в разговор панночка. — Мастер Бец-Ал-Ел не может вложить слишком уж много своей личности в какой-то обработанный кусок кожи. Как знать, вдруг пергамент попадет в чужие руки.

— И что тогда?

— С этим пергаментом — ничего. В руках могучего мага он скажет то же, что и вам, доблестный рыцарь. У невежи не получится и того — так, ребячьи каракули.

— Хороши каракули — Фомин осмотрел бумагу. В общем, она ничего особенного не говорит. С Мастером Бец-Ал-Елем он пережил не лучшие дни в своей жизни, но сам мастер держал себя скорее дружелюбно, без него Фомин бы и не воротился из Замка Т’Вер, а стал его составною клеткой. Но действительно ли автор послания мастер Бец-Ал-Ел? Может, его сама панночка и изготовила. Стоит приглядеться к ней поближе.

— Будем считать, что ваши верительные грамоты приняты, любезная панночка, и вы признаны полномочным и чрезвычайным э-э… союзником.

— Буду честной — на сколько могу — и прошу считать, что мои интересы просто временно совпали с вашими.

— И на том спасибо.

— Мы так и проведем весь вечер в разговорах? К полуночи нам следует быть у входа.

— Какого входа?

— В Навь-Город. Вы ведь получили приглашение?

— Получил, — признался Фомин. — Такое, знаете ли, веское приглашение.

— Навь-Город не мелочится. Итак, вперед?

— Вы… Вы в этом наряде и пойдете? Он прекрасен для бала, но…

— Не тревожьтесь о женских нарядах, доблестный рыцарь. При случае моя одежда не пострадает и в Везувии.

Везувий, правда, остался лишь в легендах, но Фомин спорить не стал. Магия на то и магия, чтобы обращаться к снам, мифам и былинам.

— Тогда, любезная панночка, вы готовы отправиться в путь?

Ведьма впервые смутилась.

— Кот… Его можно пристроить в Крепости — чтобы не обижали, даже любили? Он очень чувствительная зверушка, мой котик…

— Если бы это было нашей главной трудностью… Вашего кота приютит доблестный рыцарь Ман-А-Ров. Он очень любит животных и скучает по ним. Знаете, здесь их почему-то так мало осталось. Браухли, шакалы, куры… Все как-то не то.

— Тогда я бы предпочла сделать это прямо сейчас. Кадет Туун-Бо, могу я попросить вас об услуге — проводить меня к доблестному рыцарю Ман-А-Рову? Вы, я вижу, уже полностью готовы к экспедиции, а доблестный рыцарь Кор-Фо-Мин, возможно, захочет отдать какие-нибудь важные распоряжения.

Распоряжения, как же! Кому? И какие? Чем кормить кота — так об этом панночка решила позаботиться сама. Просто она дала понять, что о себе следует позаботиться. Как? Написать духовную? Доблестный рыцарь Сам-ецкий предусмотрел — в случае кончины бездетного рыцаря (а они тогда были все бездетные) имущество остается Крепости Кор. Снарядиться получше? Он уже снаряжен. Пяток ультранитовых гранат в подсумке, две сабли ковки небесов. Невесомость и вакуум в металлургии дают порой невероятные результаты. Изготовление особо качественного холодного оружия на геостационарном поселении — кто бы мог подумать. И самовзводные девятизарядные револьверы калибра 12 мм, пули — тяжелого железа. Есть свои сторонники у серебра, есть — у тяжелого железа. Но он, Фомин, больше верит проверенным саблям. Пуля, она, известно, с характером, а большинство тварей живучи. Без башки, небось, особо не поживешь.

Правда, бывают исключения. Не все то, что на плечах, — голова.

Преодолев искушение надеть парадную броню (блестящую и видную едва не с Луны, в отличие от брони полевой, неброской, чудо химии межпотопья, первоначально предназначенной для целей, весьма далеких от рыцарства), он отдал распоряжение по Железному Залу Ку-Ану. Слуги в Крепости были из окрестных деревень. Детей под присмотром медикуса Норейки умирать стало куда меньше, вот и понадобилось пристраивать. А куда? Самые смышленые норовили ремесло освоить. Земля, она то ли уродит, то ли нет, а вот руки не подведут, ежели умные. На выучку просились в Крепость. Кто-то и остался — у кого умения было больше, чем отваги. На свой страх и риск промышлять не всякий может. А в Крепости — почет, уют, и к старости куском не обнесут — так надеялись. Молодая Крепость, не успели слуги состариться. Богаделен же при деревнях не разводили. Пусть дети стариков кормят.

Обернулась панночка быстро. Необычная женщина, что и говорить. Другая кота полдня передавать будет: и что любит пусенька, и чего не любит, и как его, родимого, заставить нужду справлять не в креслах хозяйских, а в корытце с песочком — и пойдет-поедет до бирюсовых морей. А тут прошло все по самому короткому сценарию. Ведьма, она и есть ведьма.

— Что ж, любезная панночка, если вы теперь готовы…

— Готова, доблестный рыцарь. Теперь-то я готова…

Фомин подозрительно посмотрел на Туун-Бо. Нет, парнишка, кажется, ни при чем. Просто не может панночка без поддразниваний.

— Время позднее, пора и торопиться.

Шли они к месту, на котором давеча нашли монетку. Если это — знак Навь-Города, очевидно, что и место встречи состоится там же. Крепостные ворота по позднему времени были закрыты, но стражник отсалютовал алебардой и вывел их секретным ходом номер два. Секретность хода заключалась в том, что выйти-то им было можно, а вот войти обратно — никак. Да и выйти, не зная секрета, можно было лишь однажды, а потом — прямиком в камеру любопытных. Секрет знали одни посвященные. Немало, конечно. Стражник знал, кадет Туун-Бо не знал, молод еще, а панночка — об этом не хотелось и думать.

Не хотелось думать о знании или о возрасте?

Ход был коротким. Они вышли из слободской пивной, из особой комнаты для благородных. Завсегдатаи не заметили ничего, в отличие от парочки юнцов, впервые, наверное, пришедших сюда потратить заработанные медяки.