И что будет с ним самим, если он подаст жалобу на ассоциацию? Что будет с Морин? На них тоже откроют охоту?

Может, попробовать взглянуть на дело с точки зрения писателя? Как он сам выкрутился бы, если б герой его книги попал в такую переделку? Ничего путного в голову не приходило. Сидеть на попе ровно и помалкивать в тряпочку – отвратительно в нравственном плане. Точно так же, как и удрать под покровом ночной темноты и затеряться во внешнем мире, никогда больше не вспоминая о Бонита-Висте.

Что же делать?

Плохо, что Рэя больше нет. Старик умел трезво посмотреть на происходящее и дать разумный совет. К тому же он за долгие годы основательно изучил ассоциацию домовладельцев. Бесценные знания, Барри их взять неоткуда, если не у Рэя.

А Рэй умер.

Его тоже убили.

Солнце медленно приближалось к горизонту. Длинные тени сосен легли на землю.

В лесу протяжно закричал Кенни.

Мясной рулет почти допекся, бабуля Мэри уже приехала, прочие родственники таскают стулья и раздвигают стол к воскресному обеду, а Уэстона нет как нет.

Лора Линн выглянула в пыльное кухонное окошко: во дворе никого, на качелях и в домике на дереве пусто. Мальчишка удрал из дома сразу после завтрака – наверное, опять где-то шляется с этим хулиганом Тарли Спунером. Неудивительно, что опаздывает.

Лора Линн и не удивлялась.

Рассердилась, конечно, а удивляться-то чему?

Она выключила духовку, помешала фасоль на сковородке. И ведь знает же Уэстон, что сегодня семейное сборище. Сама ему с утра сказала: можешь пойти погулять, но к полудню чтобы был дома! Уэстон пообещал, что на этот раз не забудет. И так искренне, что она поверила. Ох, надо было построже, а то распустился, никакого сладу с ним нет…

В кухню зашел Клод – как всегда, разведать, что готовится.

– Пахнет вкусно!

И потянулся подцепить пальцем картофельного пюре.

Лора Линн шлепнула его по руке.

– Хуже маленького, честное слово!

Тогда он попытался стащить булочку с тарелки на буфете. Лора Линн переставила тарелку подальше.

– Кстати, о мелких, – вспомнил Клод. – Ты сегодня видела Уэса?

– Как раз хотела с тобой о нем поговорить.

– Не волнуйся, я его найду.

Клод схватил ложку, быстро зачерпнул желе из большой миски и тут же метнулся к двери.

– Клод Ричардс!

– Помираю с голоду! – отозвался он и, распахнув дверь, крикнул во двор: – Уэс!

Никто не откликнулся.

Клод подождал немного и снова позвал:

– Уэстон! Обедать пора!

– Иди, поищи, – велела Лора Линн.

– Уж я его найду!

Дверь за Клодом захлопнулась.

В окно было видно, как он заглядывает в домик на дереве, потом в сарай – любимые убежища мальчишки.

Убежища…

Клод скрылся за углом, а у Лоры Линн внезапно сжалось сердце. Непохоже на Уэстона – откровенно врать. Он, конечно, упрямый, неугомонный, но если пообещал вернуться к обеду – вернулся бы вовремя… если бы смог.

Лора Линн вытерла руки и бросилась вслед за Клодом.

– Уэстон! – позвала она во весь голос. – Уэстон Ричардс!

Вся семья высыпала на крыльцо.

– Из-за чего шум? – спросила бабуля Мэри.

– Уэстон потерялся!

Клод оглянулся, хмуря брови.

– Что ты панику разводишь? Небось заигрался с Тарли.

– Нет. – Лора Линн уверенно качнула головой.

Она боялась озвучить свои страхи, словно от этого они могли стать правдой, но и промолчать не смогла.

– С ним что-то случилось, я знаю.

Форд, Чарли и Эмма мигом сбежали с крыльца. Бабуля Мэри загнала в дом Рэйчел и малышей.

– Уэстон! – завопил Форд.

– Уэстон!

– Уэстон!

– Пойду загляну к Тарли, – объявил Клод.

Лора Линн, сама не зная почему, двинулась к пустырю с восточной стороны от дома.

– Уэстон! – звала она, все ускоряя шаг. – Уэстон Ричардс!

А потом она увидела.

Маленькая неподвижная фигурка скорчилась на земле у невысокого корявого дуба.

– Уэстон? – задохнулась Лора Линн.

Она бежала, как никогда в жизни не бегала. Смутно сознавая, что за ней бегут Клод, и Форд, и Чарли, и Эмма, она видела только застывшую фигурку среди сорняков. Она уже знала, что это ее Уэс, и только молилась – Господи Иисусе Христе, пусть он просто спит или ударился и потерял сознание, лишь бы только не умер.

Ее молитва осталась без ответа.

На земле действительно лежал Уэстон – с пробитой головой. Во вмятине на виске скопилась кровь, уже немного подсохшая. Сбоку от пролома болталось ухо на лоскуте кожи, а среди влажно поблескивающей красноты выступало что-то белое – не иначе, как мозг.

И это еще не все.

Изо рта мальчика натекла пена – густая, розоватая, словно от шампуня или от крема для бритья.

Лора Линн отвела взгляд. Что-то блестело вдали, будто искорки на сломе гранита – это на холмах за городом полуденное солнце отражалось в окнах роскошных особняков Бонита-Висты.

Лора Линн вновь посмотрела на своего мальчика и рухнула на колени, отметив краем сознания, но не чувствуя по-настоящему боль от острых камешков. Тронула пальцем кровь, потом пену.

Клод обхватил ее сзади.

– Лора Линн! Лора Линн!

И тогда она завыла в голос.

Что-то было неладно. Морин сразу почувствовала это, как только вошла в офис ипотечной компании. Вроде ничего определенного: никто на нее не таращился, не прерывал разговоров, и все-таки ей вдруг стало не по себе. Не было привычного по прошлым встречам теплого приема.

Морин прошла мимо секретаря, мимо сидящих за столами сотрудников. Кто-то чуть отвернулся на крутящемся стуле, кто-то отвел глаза, кто-то уткнулся в бумаги. Без единого жеста, без единого слова ей отчетливо давали понять, что она здесь не к месту.

Ей отвели для работы крохотный угол за перегородкой. Туда Морин и направилась, улыбаясь направо и налево и старательно делая вид, будто не замечает, что никто не кивнул и не улыбнулся в ответ. На полпути ее перехватил управляющий, Харланд Саутер, и попросил зайти к нему в кабинет. При этом нервно кашлянул, что, по мнению Морин, не предвещало ничего хорошего.

В кабинете Харланд притворил за собой дверь и предложил Морин садиться.

Усевшись, она осторожно спросила:

– Что такое? Случилось что-нибудь?