– Что такое гендерное? – Синеглазка очень культурная, и то не знает такого слова. А уж Кассирша и вовсе помалкивает.

– Такое сознание, которое с одними мерками – к мужчинам, а с другими – к женщинам. Знаю одну такую: тончайшая женщина, даже талантливая. Но как начнет рассуждать: мужики во всем у нее правы, даже плюгавенький, даже хам и ничтожество – он ей видится справедливым и безупречным. А женщин почти всех не любит и не оправдывает. Гендерное то есть сознание.

– Запомню, – Сильная тоже впервые, оказывается, услышала такое красивое выражение – гендерное сознание. – У многих женщин его вижу, необъективное суждение.

– А может, в этом есть справедливость? – вдруг серьезно и без ужимок спросила Татьяна, до нее дошло, что здесь умеют говорить о серьезном, а вовсе не победами хвалиться. Хотя иной раз и это допускается.

– Татьяна поумнела на глазах, – засмеялась Синеглазка, – не обижайся, Таня, мы здесь все растем морально и интеллектуально. И становимся терпимее.

– И еще – откровеннее, – добавила Сиреневая, – я никому не говорила об изменах моего ненаглядного рассеянного супруга, а здесь расковалась, разговорилась, и меня поняли, а мне стало намного легче терпеть его выходки.

– Давно не рассказывала, Сиреневая, – Кассирша вступила в разговор, когда тема гендерного сознания закончилась, – я уж думала, он остепенился, твой-то рассеянный.

– Ну что ты, Кассирша! Никогда этого не будет! Рассказать вам про новый прикол?

– Конечно, если хочешь – расскажи. – Это Синеглазка в деликатной форме хотела сказать: «Если тебе не больно, Сиреневая». Они научились сочувствовать друг дружке.

И Сиреневая начала рассказ:

– Пришел мой драгоценный с работы, а я пораньше прибежала, ужин на столе. Он ужинает, похваливает мои фирменные голубцы, соком запивает, жмурится от удовольствия. А потом идет к шкафу, достает самый лучший костюм и без комментариев переодевается в него. И элегантная рубашка, я недавно купила. Ботинки фирмы «Саламандер». Я молчу, встал передо мной – не муж, а картинка из глянцевого журнала «Жорж» или «Серж». Ждет вопросов, я взяла себя в руки – молчу. И выражение лица самое мирное. Чего мне это стоит – вопрос другой. Смотрим друг на друга – война нервов. Но мои нервы закаленные от долгой жизни с ним. Молчу и весело поглядываю. Сына дома нет, это удобнее – двое разыгрывают острую сцену. Наконец его нервная система дала сбой: «Почему ты не спросишь, куда я иду?» – «А зачем спрашивать? Лишние вопросы – лишнее вранье!» – «Ну почему обязательно вранье? Лично я терпеть не могу вранья. Я собрался на корпоративную вечеринку – только наши сотрудники. Начальник специально предупредил: „Без жен, без мужей. Они только смущают наш коллектив. С семьей пообщаетесь в домашней обстановке“. А я, между прочим, как раз хотел тебя пригласить – ты такая красивая, моя Сиреневая, никого бы не смутила. Но слово шефа – закон, он и так не всегда мной доволен». – «Это почему же он недоволен? – наивно спрашиваю я. – Ты сильный, думающий специалист, у тебя опыт, с людьми ладишь». – «Он считает меня рассеянным. Я на днях по ошибке утащил его портфель с важными документами». – «Портфель? А домой не приносил, странно», – это я дурочкой притворяюсь. А он – дурачком: «Я уволок этот ценный портфель к одной нашей сотруднице, случайно к ней забежал на минутку, там его и забыл. Она на другой день принесла портфель на работу, золотая женщина. И взяла вину на себя, как будто она его унесла нечаянно. Но ложь не удалась – шеф сразу все просчитал, на меня волком смотрел весь день». – «Обошлось, скажи спасибо золотой женщине», – это я говорю, и никаких слез, никаких неудовольствий – все замечательно. И он уходит, махнув мне ручкой. Я на прощание спрашиваю: «Где будет ваша вечеринка? В каком ресторане?» – «Олимпийский чемпион», я там заказал столик на двоих». И умчался, понял, что проговорился. «Заказал! На двоих!»

Они смеялись над незадачливым рассеянным, а Сиреневая сказала:

– Смешно, правда? Я и сама смеялась – привыкаю к его выходкам. А потом пришел сын, он гулял по Лунному бульвару с Анютой – румяный, радостный, влюбленный. И, как часто бывает, ни в чем не виноватый получил ни за что: «Не смей Анюте врать! Узнаю – пришибу! И посуду вымой сам, видишь – мать устала!»

Пожалели Сиреневую, посочувствовали ей. В заключение она сказала свою коронную фразу:

– Где бы не бегал, а домой прибежит.

– Уважаю тебя, Сиреневая, за оптимизм, – похвалила Кассирша, – а я как что, сразу реветь и ругаться.

Тут приоткрылась дверь и в комнату заглянул, кто бы вы думали? Степа! Он глянул веселыми глазами и крикнул:

– Ку-ку!

А пока девчонки вскакивали со своих мест, он прикрыл дверь и улетучился. Пустой коридор, никакого пса Степы. Только мокрые следы собачьих лап на полу вели к выходу.

Лидка в одиночестве листала журнал «Настя», мимо проходила писательница:

– Лида! Ты такой верный читатель. – Отошла немного, потом обернулась и добавила: – От читателя иногда зависит не меньше, чем от писателя.

– Почему? – Лидка рада хоть какому-то разговору, одной скучно.

– Талантливый читатель делает для книги очень много – он ее понимает тонко, любит ее и умеет много из нее взять для жизни.

Лидка мало что поняла, а писательница быстро пошла дальше. Но остановилась и сказала напоследок:

– Книги умнее, чем твои журналы. Как правило. Переключишься – не пожалеешь.

Лидка задумалась над журналом «Настя». Советы про любовь, фасоны модных юбок, тесты для разных ответов на разные вопросы. А в книгах что? Лидка толком не знает, она почти ничего не читает, кроме журналов. Они гладенькие, яркие – «Настя», «Люба», «Голуба», «Зина», «Корзина».

Тут появилась около Лидки Агата; осматривалась, искала пса.

– Агата, вот ты любишь читать книги.

– Ну люблю.

– А что толку? С Лехой все равно без конца ссоритесь. Пес все равно скрывается. Только зрение портить этими книгами.

– Интересный поворот. – Агата стояла напротив Лидки, стройная, легкая, глаза весело светились, рот готов улыбнуться. – А больше всего вред здоровью приносит как раз журнал «Зина». Это ученые доказали.

– Откуда ты знаешь, Агата?

– В книжке прочла. Очень классная книга. От «Зины» глупеют, и это навсегда.

Лидка недоверчиво пощурилась, но все-таки задумалась: вдруг правда? И что тогда получится? Она, Лидка, никакой пользы от чтения «Зины», «Корзины», «Даши», «Глаши» не получила. Любви как не было, так и нет. Мальчишки бегают мимо, как будто Лидка Князева пустое место.

– Степу не видела, – спросила Агата, – неужели не вернется наш пес Степа? – Агата загрустила – глаза не сияли, уголки губ не улыбались.

– Не видела я его, – Лидка опять уткнулась в страницы – привычка побеждает и не таких, как она. Лидка человек внушаемый, верит во все, что ей говорят авторитетным тоном. А журналы умеют говорить авторитетно.