Костя еще раз посмотрел в зеркало заднего вида. Старик все еще улыбался, но уже не так отвратительно и пугающе. Наоборот, Костя наконец-то проникся, и ему стало жалко отца. Все эти метаморфозы могли быть не чем иным, как помешательством. Появление двигательных функций могло повлечь за собой снижение умственных способностей. Отсюда и странная мимика. Его отец слабоумный, и если он его не бросил обездвиженного, то и сейчас не бросит.

Костя подъехал к воротам и посигналил. Наташа с Олесей стояли во дворе. Он поймал себя на мысли, что все-таки рад увидеть еще хоть кого-нибудь здравомыслящего. Нет, страх никуда не делся. Несмотря на то что решение отправить отца в дом престарелых было отвергнуто, он боялся его. Боялся и жалел.

* * *

Наташа решила больше не церемониться с этой ведьмой. То, что Фарида ведьма, они убедились только что. Не может человек перемещаться с такой скоростью и беззвучно в кромешной темноте. У нее до сих пор мурашки по коже. Олеся тоже тряслась.

— Слушай, Нат, или этот полицейский нам наговорил всякого и мы теперь такие дерганые, или…

— Скорее и то и другое, — Наташа попыталась улыбнуться, но не смогла. Из головы не выходила ухмылка Фариды и ее пропажа из кровати старика.

— Мы стояли на ее пути, — размышляла Олеся. — Чтобы в темноте миновать нас, ей нужно было обойти…

— По стенам?! — не выдержала Наташа. — Или потолку?!

— В том-то и дело, что…

Их разговор прервал звук подъехавшей машины. Наташа и так знала, что хотела сказать сестра. Когда они выбежали, луч фонаря выхватил дальний угол над раскладушкой Фариды. Наташе показалось, что ведьма сидела там, как злобный паук, выжидая, когда они попадутся в ее сети.

— Костя приехал, — сказала Наташа и пошла к воротам.

— Слава богу, — прошептала Олеся.

Первым из машины вышел старик. У Олеси едва челюсть не отвисла. Нет, она слышала, что говорила Наташа. Костя повез отца на обследование в Тулу. Повез… Да при таком раскладе Костин отец мог сам сходить до Тулы и назад. Когда старик посмотрел на нее, она отвернулась. Ей не понравился взгляд мужчины, он напугал ее, и Олеся прижалась к сестре.

— А он живчик, — произнесла Олеся, когда старик скрылся в доме.

— Не то слово, — ответила Наташа и подошла к мужу. — Как съездили?

Костя поцеловал Наташу и кивнул Олесе.

— Нормально. А вы чего на улице? В доме тесно?

— Там ваша… — начала Олеся, но Наташа дернула ее за рукав, и она замолчала.

— Что наша? — спросил Костя.

— Фарида муку просыпала, — попыталась выкрутиться Наташа.

— Бывает. Пойдемте поедим, что ли?

Когда они направились к дому, Олеся взглянула на окна спальни, где их напугала сиделка. У нее волосы зашевелились на затылке, по спине пробежал холодок. Старик стоял у окна, обняв Фариду за плечо. Они смотрели на Олесю и улыбались. Только веселья в тех улыбках было еще меньше, чем в оскалах гиен.

* * *

После ужина Костя спустился в подвал. Он ни с кем не хотел делиться своими ощущениями. А о них непременно спросят, потому что все его переживания у него на лице.

На лестнице он замер, вглядываясь в темноту у подножия. Встречать многорукую девочку не очень-то хотелось. Несмотря на то что прошлая встреча была плодом его фантазии. Не увидев никаких движений, Костя шагнул на одну ступеньку вниз, подождал, а потом ступил еще на одну. Костя боялся этого места, но оно было единственным в доме, где он мог уединиться.

Следующие шаги были смелее. Он спустился и включил свет. Ничего необычного, кроме разве что… Кто-то содрал с одной из стен всю штукатурку до кирпича. Странно, но не более чем выздоровление отца.

Костя прошелся, штукатурка хрустела под ногами. Не мешало бы убраться, но это может и подождать. Костя подошел к столу и включил ноутбук. Он не знал, чем себя занять, поэтому блуждание по Сети вполне могло помочь скоротать время.

Звук бубенцов заставил его обернуться. Неваляшка покачивалась у обнаженной стены. Костя ненавидел эту игрушку. Во-первых, она была причиной… одной из причин гибели его ребенка, во-вторых, ей неоткуда было взяться здесь, если никто не подбросил со зла, то неоткуда.

Костя встал и подошел к игрушке. Сон о сотнях таких же краснобоких еще был ярок в его воспоминаниях. Может, он снова спит? Потому что неваляшки не появляются из воздуха и не раскачиваются сами по себе в реальности. По крайней мере, в их реальности, в той, к которой они привыкли жить до приезда сюда.

Он присел перед раскачивающейся игрушкой с осторожностью, будто перед ним огромная крыса, пытающаяся спастись из ловушки. Он боялся игрушки. Если она могла появиться из ниоткуда, то и укусить могла. Бред, но Косте хотелось, чтоб что-нибудь случилось, — он прекрасно понимал, что кукла сама по себе… Она качнулась. Резко вперед, будто бросилась на него. Костя подскочил и, оступившись, завалился на спину. Тут же попытался встать, сдирая ладони в кровь об осколки штукатурки, но так и не смог. Какая-то тяжесть навалилась на грудь, придавила локти к холодному полу. Неваляшка еще раз дернулась и приподнялась над полом.

Костя не увидел, он почувствовал, как по ноге зашуршали ножки. Жесткие, словно несколько прутиков ивы, они перенесли куклу на грудь Кости. Теперь он увидел — неваляшка стояла на восьми сегментированных ножках. Черные жесткие волоски ближайших ног почти касались подбородка Кости. Неведомая сила все еще сдерживала его, но этого уже не требовалось — он был парализован от страха. Его посетила самая глупая мысль в его жизни.

«Если у нее есть ноги, то наверняка есть и зубы».

* * *

Наташа сбежала в подвал первая. Олеся следом с битой в руках. Костя лежал у ободранной стены. Когда они подошли ближе, Костя зашевелился и приподнялся на локтях.

— Что случилось? — Наташа упала на колени и начала ощупывать голову мужа. — Что с тобой?

Костя отстранился и встал.

— Все нормально.

Он подошел к стене и погладил кирпичную кладку.

— Кто это сделал? — не унималась Наташа. — Кто это сделал? — повторила вопрос она, поднимаясь с пола, и добавила, чтобы уточнить: — Со стеной.

Костя молча поглаживал кирпичи.

— Костя, ты меня слышишь?

Он резко развернулся. Наташа отпрянула, но не от неожиданности, а от взгляда. Взгляд хищника, готового убить любого вставшего на пути. Костя, не сказав ни слова, направился к лестнице.

— У вас тут все интересней и интересней, — сказала Олеся, но без тени улыбки.

Наташа осмотрелась. Странно — игрушка с такой яркой расцветкой должна сразу же бросаться в глаза, но Наташа ее увидела только что. Она подошла и подняла неваляшку. Правый бок был смят, будто на нее кто-то (Наташа даже знала кто) наступил. Наташа встряхнула куклу. Бубенцы отозвались тускло, невыразительно. Сломал! Наташе хотелось плакать. Нет, ей хотелось убить этого сукина сына. Неваляшка была самой яркой памятью о ребенке, а этот ублюдок сломал ее. Она не выдержала и заплакала, прижимая к груди игрушку.