— Понял.

— Ты мой человек. И ты мне там нужен, на Одессе.

Кардинал сплюнул в и так грязную воду Днепра.

— Город сам понимаешь, какой. Расценки там столичные, должность зама — полтора миллиона. Миллион я тебе дам. Мне там свой человек сейчас нужен — во!

Резницкий заподозрил неладное.

— Что-то произошло?

— А ты газет не читаешь?

— Извините… не до газет.

— Напрасно. Сейчас на Богомольца такой киш-миш. Венский «дер Курьер» бухнул статью про мафию в украинском МВД. Полный расклад… взятки… работорговля… порт… отмывание денег… наркоторговля. С именами, с номерами счетов, с уголовными делами, которые они за взятки закрыли… с преследованием ватной публики… п…ц в общем. Армян на ушах, в больничку слег. Остальные все как тараканы от тапка — в разные стороны.

— Жирный? — осторожно поинтересовался Резницкий.

— Да хрен его знает. Может и он — выборы на носу, все когти рвут. Но скорее всего, нет — если такую инфу в прессу сливать, да еще в иностранную — всем п…ц придет.

— А кто тогда?

— Это не твои проблемы. Мне надо на область чтобы встал мой человек — понял? Этот человек — ты. Я Одессу два года пас, ждал пока эта с. а Семидрев ошибется.

Резницкий закурил.

— Тарас Игоревич… а вы понимаете, что Семидрев область не отдаст? Сколько он там — два года? Три?

— Три почти. Это много.

— Волк травленый. Деньги у него есть. Область он под себя сто раз уже как нагнул. На Думскую вхож.

— А я тебя зря в АТО назначал?

…

— АТО — это карт-бланш. По крайней мере, на первое время. Люди у тебя есть. Начинай перетасовывать кадры, бери ветеранов — из тех, кого знаешь лично, и кому можешь доверять. Здесь мы тебя поддержим.

…

— Одесса это золотая жила. Порт, курорт, земля в городе и области, Приднестровье, молдавские потоки, Рени. Ее надо минимум за три продавать, а лучше — за пять.

— Дороже Киева, Тарас Игоревич… — усомнился Резницкий.

— Дороже! Дороже. Там реальные, живые деньги, а тут — тьфу! Пиар-асы одни! Мы не сеем, не пашем, не строим…

Кардинал сплюнул.

— Короче, если хочешь в Киев — не вопрос. Сделаешь дело — назначим. Но Одессу мне подготовь к продаже. Сделаем три — твоя половинка. Сделаем пять — твоя единичка. Ты знаешь, я не кидаю.

Резницкий кивнул.

— Сделаю.

— Во… так бы раньше.

— Когда выезжать Тарас Игоревич?

— Вчера, Леня. Вчера.

— Мне надо людей собрать.

…

— Ну, моих. С АТО.

— Доверяешь им?

— Да.

Резницкий действительно мог доверять своим людям. Только что они совершили заказное убийство в Харькове — журналист узнал слишком много. И оно было не единственным.

— Тогда давай. И еще: обделаешься — закопаю.

Кардинал посмотрел на подчиненного так, что ему стало не по себе — ему, кто был под обстрелом. Но больше — Кардинал ничего не говорил, и Резницкий понял, что аудиенция закончена.

Тем временем — генерал-лейтенант (генерал полиции второго ранга) украинской полиции Богдан Семидрев — проводил в Одессе совещание.

Правда, проводил он его не в своем кабинете, а в кабинете директора одной подкрышной фирмы, занимающейся поставками продуктов питания, а по факту — контрабандой через порт. Сам директор — счел за лучшее исчезнуть…

Кабинет был маленьким, но обставленным с претензией на роскошь — торговую, безвкусную. До пояса отделка мореным деревом, выше — кожа. Тяжелые, советские еще занавески на окнах, из которых виден — порт.

Напротив Семидрева — сидели по старшинству его подчиненные. Помимо прямых — были и те, кто юридически ему не подчинялся — например, начальник наркоконтроля области и зам прокурора — но это были его люди. Имена лучше не называть… да и какой смысл. Суть была не в именах, суть была в том, что любой человек, самый честный — пречестный, попав на определенный уровень ОБЯЗАН был брать — иначе система его моментально съедала. Да и попробовал бы честный попасть… должности то продавались. Сейчас все в системе — было построено на деньгах. Везде были деньги.

Семидрев — обвел взглядом подчиненных. Заговорил не вставая.

— Что произошло — все знают. Когда я эту с. у найду — зарою вместе с семьей, в море перетоплю, как кутят. Но пока — надо тихо делать. Сема, сколько дури у нас?

— Примерно тонна с четвертью героина — это турецкая партия, плюс по мелочи разного — килограмм пятьсот еще. Это я изъятое не считаю.

— Держать их сейчас опасно. Сдашь румынам по оптовой цене.

— Всё?

— Все, б…! На нас сейчас камни с неба полетят, а вы за кишени свои переживаете!

Подчиненные потупили взоры.

— В порту еще что-то есть?

— По мелочи, Богдан Иванович.

— Все убрать. Быстро. Доведите до сведения — если что, мы не в ответе…

…

— Так, теперь с бабами, с игрой и со всем остальным. Что сейчас реально взять — возьмите. Но с завтрашнего дня — не жрать!

…

— Никому не жрать, слышите?! Пока все не прояснится, и я не дам отмашку. Если кто с завтрашнего дня влетит — спросим как с гада. Всем понятно?

Подчиненные, один за другим, подтвердили, что все понятно.

— Тогда — работать! Токарев, задержись.

* * *

Владимир Токарев вот уже полтора года был начальником одесского УГРО. Потомственный опер, прошедший все ступени карьерной лестницы, от простого патрульного мента и до начальника УГРО. Семидрев его нашел, поднял и не ошибся — за город отвечал именно Токарев, не допуская ситуаций, когда резонансное преступление заставляет принимать кадровые решения вне зависимости от того, сколько до этого было занесено и сколько вместе выпито. Токарев — вырос на одесских улицах, знал город как свои пять пальцев, и никакого резонанса не допускал. В городе его боялись…

Когда Семидрев и Токарев остались одни — генерал тяжело посмотрел на своего подчиненного поверх очков.

— Нашел?

— Нет…

…

— Кабинеты мы почистили, пригласили спеца со стороны.

— СБУ?

— Нет, совсем со стороны, с России привезли. Нет ничего. Голяк. По мотивам… тоже странно. Он бьет по площадям. Вываливает дерьмо не конкретно на вас, или на меня, а на всех. Хотя цель явно — Одесса.