– Получается, господин Обличитель, что проект начинает существовать ради самого проекта. И даже пассажиры ковчега для него не слишком важны.

– Скажу больше, для успешности проекта вполне достаточно, чтобы выжил вообще один-единственный человек. Самый достойный, так сказать. Как там у классиков: «Спасителя имени всех растений и семени рода человеческого, В страну перехода, в страну Дильмун, где восходит солнце, боги поместили».

– Послушайте, господин Обличитель, это все, конечно, очень интересно, но есть один ребенок, настоящий человеческий, не дубль, мать его. Он должен покинуть корабль мертвецов, который к тому же скоро утонет. Как это сделать? Вы же на «Батавии» знаете все ходы-выходы.

– Пути в отсек «Зефф Итернити» нет. Универсальная система защиты заблокировала пассажирские лифты. Так что все дела закончились, остался только праздник. И, кстати, дорогой Кид Иванович, по большому счету я вам ничего не должен.

Я встал. Воспользовавшись пуловером собеседника, скрутил ему руки и одновременно накинул тугой узел на шею, сильно затруднив ему дыхание. Он меня все-таки разозлил.

– Извините, но я оказался здесь благодаря вам. В значительной степени. Этого достаточно для быстрого и результативного завершения нашей беседы? – спросил я. – Напомню, что помимо пассажирских лифтов есть грузовые подъемники.

Обличитель еле продавил в глотку звуки согласия. Я отпустил его, даже разгладил ему волосы, от которых разлетелись искорки, и одернул его пуловер, по которому с полминуты ходили переливы света.

– Я вам помогу. Не из-за девочки Нади. Она сейчас мило-романтичная, ищет справедливости – а пройдет десяток лет и станет такая же, как все богатые стервы. Помогу, чтобы вы встретились с Саймоном Зеффом.

– Договорились.

– Смотрите. – Он вывел на дисплей моих очков план нижних палуб. – Вот этот отсек, где находится система экстренной эвакуации – непосредственно собственность «Зефф Итернити», он на три палубы ниже. Когда Зефф находится на корабле, то пребывает именно там. И нет ни одного способа проникнуть туда по корабельным переходам – лифты заблокированы, коридоры и трапы перекрыты. Но. Там есть бортовой лацпорт, открывающийся наружу. Вы понимаете, о чем я?

– Да, я ж моряк. Приемный порт для грузов с водонепроницаемой дверью.

– Тот не моряк, кто не имел семь раз трипак; так, кажется, у вас говорят. Я могу открыть его дистанционно.

– То есть войти в отсек можно снаружи?

– И вы сделаете это. Потому что я пьян и труслив. Откроете иллюминатор, спуститесь на тросе с нашей палубы. Дальше через лацпорт попадаете в грузовой трюм, там отдраиваете дверь – надеюсь, что она вполне обычная – и вы в отсеке «Зефф Итернити». Поскольку предусмотрены некоторые изъятия из действия универсальной системы защиты, то оттуда можно, с использованием определенных кодов, отправлять и принимать грузовые подъемники.

– Звучит неплохо, господин Обличитель. Я не пьян и буду делать вид, что не труслив. Однако наверняка есть «но».

– Конечно, много «но». Главное тут, что спускаться придется по наветренному борту, а до уровня лацпорта волна прекрасно достает. Войти через лацпорт в трюм тоже нетривиальная задача. – Обличитель глубоко икнул, и я испугался, что он сейчас перейдет в режим опорожнения желудка. – Поскольку я, скорее всего, смогу узнать, что вы попали внутрь с некоторым опозданием, дверь лацпорта вам надо будет закрыть вручную и притом не захлебнуться. Воды там будет очень много и под хорошим напором. А дальше, будете решать сами – как вам одолеть тех, кто окажется в отсеке «Зефф Итернити»; вы ж герой, такой основательный, упитанный. Если у вас все получится, дадите энергию на грузовой лифт, на нем спустится девочка Надя. И, кстати, подумайте, что вы скажете Саймону Зеффу, если встретите его там. Он наверняка будет недоволен вторжением в его приватное пространство.

– Последний вопрос, почему, на самом деле, вы не хотите спастись с «Батавии», господин Обличитель. Совесть закушала?

– Меня совесть заесть не может. Напомню, что слово «совесть» в английском языке не означает давления высшей морали, а всего лишь набор убеждений.

И только сейчас до меня дошло. Какая позорная дубовость.

– Все понял. Вы – дабл. Зачем тому, кто стоит за вами, рисковать физическим бессмертием, если он собирается стать повелителем синтетических существ, франкенштейнов и биомехов? Зефф проделал для этого господина большую часть работы, но теперь ему надо избавиться и от Зеффа. Хорошо, я иду на сделку с вами. Я убиваю Саймона Зеффа, вы помогаете Наде Бонакасси спастись с этого корабля. Только я хочу знать, чей вы дабл?

Тут посетителей клуба покрыла серебристая паутина, они так и застыли на своих местах.

Та Асука, что извивалась возле шеста, изогнулась с невероятной силой, согнув и свое орудие. А потом треснула посередине.

Я успел запустить в треснувшую Асуку дорогущей бутылкой Макаллана – кажется, попал. Вместе со звоном стекла и треском из ее мощного тела вырвалось кровососущее существо. И, просвистев, как камень, выпущенный из пращи, надо мной – я успел свалиться со стула – впилось в горло одному из посетителей клуба. Но через секунду упырь отбросил посетителя с возмущением – это ж всего лишь дубль. По счастью, я успел приголубить упыря сверхпроводящим столиком, который в моих руках перестал левитировать и превратился в тупое орудие.

Подвешенные хрустальные сферы хрустнули под крепкими ударами изнутри и разбились. Вырвавшиеся из них Асуки стали догонять и кромсать посетителей, разрывая их или, в лучшем случае, отрывая им конечности.

Та Асука, что выделывала трюки со здоровенной рептилией, похоже, стала представлять с ней единое целое. Она и есть змея. Из девичьего рта высовывается раздвоенный длинный язык, а челюсти раскрылись на сто восемьдесят градусов.

Асука-русалка, что пробила стенку аквариума, напоминала полумоллюска-полудаму. Это существо быстро ползло, используя извилистые движения восьми щупалец, а двумя захватывало посетителей, перекусывая их огромным клювом. Но из оборванных искусственных артерий у даблов брызгал лишь какой-то белесый кровезаменитель. Она захватила и разорвала на куски Обличителя и, кажется, была сильно недовольна его содержимым. Моя очередь была следующая, хотя я и закатился под другой столик.

Оторванная голова Обличителя сказала мне, когда я бодро пополз прочь: «Сделка в силе. Идите, я все помню. Я открою дверь лацпорта через информационные каналы грузовой системы». Его рука, которая вместе с куском тела лежала поодаль, перекинула мне универсальный ключ. Метко, прямо в руки.

На Асуку-русалку пришлось израсходовать последний заряд элайзера. Под шипение, напоминающее звуки от жарки кальмаров на сковородке, я дал деру из клуба и, наконец, получил сигнал по близкосвязи от Нади.

Когда мы встретились, она выглядела заплаканной. На сей раз у нее было не уверенное лицо ниспровергательницы, а растерянное и смущенное как у нашкодившей девочки.