В этот момент глаза Наткета полезли на лоб. Рыбина тоже смотрела в объектив и, будь он проклят, улыбалась.

Наткет протер глаза и внимательнее присмотрелся к фотографии. Но в сумраке чердака было не различить — настоящий ли снимок или ловкий фотомонтаж. Рыбы же не умеют улыбаться? Особенно перед камерой… Фон чересчур четкий, а рыба же, наоборот, — смазанная и расплывчатая. Ножницы, тюбик клея и плевать на достоверность? Но с тем же успехом фотография могла быть и настоящей. Беда со старыми снимками — никогда не поймешь, подделка ли это или нет. Надо бы поговорить с Краузе об этой рыбе… А заодно выяснить, куда делись остальные отцовские фотоальбомы — в доме он их не видел. Все-таки это и его воспоминания. Фотографии, они как крошечные якоря — может, и чересчур цепляются за прошлое, но не дают лодке уплыть в пустынные воды.

За коробкой в углу Наткет заметил гору рыжего меха. Охваченный внезапным подозрением, он вытащил ее и расстелил посреди комнаты. Вот те раз! Костюм снежного человека! Наткет и не думал, что он еще сохранился. Шкура изрядно облезла, свалялась и темнела пятнами непонятного происхождения. От пыльного и кислого запаха защипало глаза. Забавно… Ему ведь тоже пришлось побегать в обезьяньей шкуре — на съемках «Гориллы против Аллигатора» и «Гориллы против Крокодила». Не думал, что на самом-то деле идет по стопам отца. Подняв шкуру, Наткет прикинул на себя — подходит… Только что он собирается с ней делать? Довести до конца дело отца и выследить йети? Глупости. Вздохнув, Наткет отложил костюм в сторону.

Он подошел к окну и поднял тяжелую раму, впуская в комнату свежий воздух. Ветер скинул тряпку с телескопа — линза сверкнула по-мальчишески весело, — зашуршал страницами журналов… Наткет высунулся в окно.

Вдалеке, за крышами домов, блестел океан. Наткет опустил взгляд и увидел цветник, который Николь разбила у дома. Сверху он выглядел восхитительно — цветочный лабиринт, настоящее произведение искусства. За олеандровой изгородью сосед поливал лужайку из шланга. Как же его зовут? Наткет задумался. Дилавети. Точно, Тод Дилавети. То зажимая шланг пальцем, так, чтобы струя распускалась веером, то ослабляя напор, Дилавети вычерчивал в воздухе таинственные знаки. Смысла поливать газоны осенью Наткет не видел, потому решил, что целью соседа были именно водные письмена.

Изловчившись, Наткет посмотрел на флюгер. Творение Честера действительно мало походило на дронта. Но клюв, надо признать, отцу удался. Старую жесть покрывала ржавчина, с одной стороны обшивка и вовсе отслоилась и выгнулась в сторону. Или это сделано специально, чтобы компас не включился самопроизвольно? Наткет никогда не обращал на это внимания, и сейчас не мог вспомнить, как было раньше. Флюгер указывал на юго-восток.

Скат оказался довольно крутым, но не настолько, чтобы нельзя было забраться. Наткет подтянулся и выкарабкался на крышу. Дилавети его не заметил; Наткет не стал окликать соседа. Помогая себе руками, он добрался до флюгера и вцепился в гладкий шест из алюминиевой трубки. Теперь осталось разобраться, как работает эта штуковина.

Краузе говорил, что нужно замкнуть контур. Для этого достаточно одного проводка. Наткет же, естественно, и не подумал захватить что-нибудь подобное. Но не лезть же обратно?

Под его весом алюминиевая трубка раскачивалась из стороны в сторону. Отец закрепил флюгер из рук вон плохо; воткнул опору в гнездо из старых роликоподшипников, не утруждая себя надежностью конструкции. За годы никто не догадался хоть раз смазать крепления. Наткет сдул с пальцев рыжую пыль ржавчины.

Полагаться на такую опору рискованно, но Наткет решился и сел, обхватив трубку ногами. Он осмотрел карманы, в надежде, что в глубинах завалялась канцелярская скрепка. Один из плюсов множества карманов — в них порой находятся самые неожиданные вещи. Беда в том, что всегда не вовремя. Вот и сейчас единственной добычей оказался швейцарский перочинный нож.

Наткет просмотрел лезвия и остановил выбор на коротком шиле. Зажав нож в зубах, он двумя руками взялся за отслоившуюся пластину и подогнул дребезжащую жесть. Флюгер опасно закачался. Чтобы не порезаться об острый край, приходилось изворачиваться. Упрямая жесть сопротивлялась, и все же Наткету удалось ее согнуть. Взяв нож, Наткет начал ковырять отверстие, другой рукой придерживая дронта, чтобы не сильно вращался.

В конце концов он проделал дырку. Нож повис, кивая красной рукояткой. Наткет рукавом вытер пот со лба. Поехали. Он взялся за нож, и медленно, словно в руках была склянка с нитроглицерином, стал подводить острие к противоположной пластине.

— Эй! — раздалось снизу, но не успел Наткет обернуться, как по спине хлестнула струя ледяной воды.

Рука дернулась, контур замкнулся. Наткет схватился за трубку. Вода била в голову и меж лопаток, широким потоком стекала по спине. Он приподнялся, и в то же мгновение мощнейший раз-ряд отбросил его в сторону. Перед глазами заплясали искры.

На ногах Наткет не устоял и кувыркаясь скатился с башенки на основную крышу. Но на этом падение не прекратилось. Наткет больно ударился бедром, попытался встать, однако нога подвернулась. Он упал на бок и съехал вниз. Лишь в последний момент удалось схватиться за водосток, и Наткет повис, глупо размахивая ногами.

Флюгер крутился как волчок. Но Наткета в данный момент куда больше волновало то, что он висит, вцепившись в ненадежный водосток, и того и гляди упадет. До земли было всего ничего — можно и спрыгнуть. Однако внизу была клумба. Николь его убьет, если он разворотит ее творение.

Жесть под его весом выгибалась. Ветром в водосток нанесло палой листвы и прочего мусора, который гнил тут годами, и теперь под пальцами плескалась липкая жижа. Интересно, а не завелись ли в желобе какие-нибудь мерзкие твари? Пиявки, например, или какие-нибудь личинки. Стоило об этом подумать, как по пальцам скользнуло что-то холодное и склизкое. Наткет задергался, пытаясь переползти в сторону.

Делать этого явно не стоило. Ржавое крепление сухо зашуршало, вытягивая гвозди из балки крыши. Водосток вздрогнул и заметно отошел от стены.

— Попался! — раздалось за спиной. — Теперь ты у меня получишь!

Новая струя воды хлестнула по затылку и рукам. Преодолев напор, Наткет повернул голову. Сосед стоял у самой ограды и с ухмылкой инквизитора поливал его из шланга.

— Дилавети! Черт побери! Вы совсем рехнулись?!

Струя воды сдвинулась и забила о стену. В лицо полетели колючие брызги. Водосток истерично заскрипел.

— Наткет? — сказал Дилавети. — Ты, что ли?

— А кто еще?! Прекратите меня поливать!

— Я подумал, грабитель! — сказал сосед, так и не опустив шланга. — Смотрю, кто-то по крыше карабкается. Думаю — ничего себе!