— Хотел бы я обладать хоть сотой долей твоей уверенности, но!.. — Динар подался вперед, подхватил меня, пересадил к себе на колени и, прижавшись головой к моему плечу, продолжил: — Мы с Синим пламенем выяснили, что распространенный путь перемещения между мирами — смерть. Про умершего так и говорят — отошел в мир иной. Очень верная формулировка.

Я слушала не перебивая.

— Умирая, мы оставляем память с погибшим телом и, рождаясь в новом мире, о прежнем месте обитания не помним ничего. С кесарем другая ситуация — он не умер, и он связан с миром Светлых. Император — исключение из общего правила, и Мейлина говорила, что там, в том мире, умерла его душа, а тело переместилось сюда. Промолчу по этому поводу, так как сам до конца не понял ее мысль. В общем, мать Мейлины считала, что душу помогает возродить лишь любовь. Вероятно, имелась в виду любовь ко всему живому, а может, и нет. Утверждать не берусь. По мнению Мейлины, кесарь жил с пустотой в груди, без души и надежды на ее обретение. Любовь возродила его душу, следовательно, теперь душа может покинуть Рассветный мир.

— Бред, — вынесла вердикт я, — бред, и можешь даже назвать меня дурой.

— Могу, — рыжий нежно поцеловал, — но не буду, ибо сам пришел к такому же выводу. Однако, Кат, ни ты, ни я не можем отрицать, что кесарь здесь, в нашем мире, живой и невредимый.

— И даже бессмертный!

— Вот-вот! И я начал искать пути. Нашел.

— Не томи.

— Не буду — кристаллы перемещений!

Удивленно смотрю на Динара, он весело улыбается.

— Кристаллы, Кат, раздвигают пространство и выстраивают фактически тоннель, прорывая полотно расстояния, и мы ими пользуемся, так? Мы сами создаем кристаллы и сами раздвигаем пространство. Но есть способ в один кристалл влить силу трех магов и получить доступ в иные миры. Разовый, единовременный, но шанс есть!

— И…

— Что «и»?

— И какие маги нужны?

Рыжий рассмеялся и сообщил:

— Ты и я, как хранители Рассветного мира, и еще маг Синего пламени, что хранит силу звезд.

— Аршхан? — предположила я.

У Динара хорошее настроение как рукой сняло, и даллариец прошипел:

— Чтоб я больше его имени не слышал!

Ну, с требованиями — это не ко мне, посему, проигнорировав его приступ ярости, спокойно спросила:

— А кто?

Словно в ответ на мой вопрос от двери послышалось:

— Брат, войти можно или у вас тут жарко?

— Не холодно точно. Входи, — ответил Динар.

В следующее мгновение в проходе появился тот самый элементаль, который в первый наш визит в преисподнюю привел нам вождя… сильного и выносливого.

— Принцессочка, я вас приветствую, — весело сообщил Цвет.

— Всех благ вам и вашему дому, — предельно вежливо поздоровалась я.

Элементаль нахально подошел к кровати и не менее нагло на нее уселся. Тут, конечно, сидеть больше было негде, и все же его поведение вызывало по меньшей мере удивление.

— Брат, ты был достаточно осторожен в высказываниях? — уже не так весело спросил Цвет.

Динар собирался ответить, как вдруг напряженно уставился на вход. Синий элементаль его тревоги не разделял, громко рассмеялся и заявил:

— Тебе уже повсеместно опасность мерещится!

Осторожно ссадив меня обратно на каменное ложе, даллариец поднялся, сделал два шага по направлению к выходу и вновь остановился.

— К сожалению, я еще ни разу не ошибался в своих предположениях, — не скрывая злости, сказал Динар, а затем чуть повысил голос: — Арриниэль!

Мы с Цветом недоуменно переглянулись, но тут у входа скользнула тень, а после тень стала тьмой, тьма уже знакомой мне глазастой тьмой, а после женщиной. И вот эта самая, одетая в обрывки мглы беспросветной, то есть фактически обнаженная леди мило улыбнулась и игриво произнесла:

— Алое пламя, мой сладкий, ты все еще злишься?

Дальше произошло нечто странное — задрожала земля! Ощутимо так задрожала. Загудели готовые рассыпаться валуны, а лава внизу под пещерой забурлила, грозясь выйти из берегов огненной реки…

— Кат, расслабься, между ею и мной ничего не было и не будет, — Динар обернулся ко мне, улыбнулся.

И только тогда я осознала, кто явился причиной начавшихся катаклизмов… даже совестно стало.

А рыжий, вновь повернувшись к Арриниэль, неожиданно грубо приказал:

— Исчезни! И лучше сама!

Меня же продолжали крайне интересовать их отношения, и Цвет любезно поспешил утолить царственное любопытство:

— Они сражались, Алое пламя победил, — затем элементаль придвинулся поближе и прошептал: — Видела бы ты ее рожу, когда Огненный схватил саму Арриниэль, ту, что опасается каждый, за горло! Эпический был момент.

— А по какому поводу возник конфликт? — шепотом спросила я.

— Любовь и власть, вот те две неизменные величины, которыми никто не желает делиться, — также шепотом ответил элементаль.

Двое у входа безмолвно смотрели друг на друга, но в результате Арриниэль вновь стала тьмой и ушла, точнее, уползла. Динар вышел следом, остановился на самом пороге, сложив руки на груди и явно едва сдерживая злость. Мой рыжий… Обернулся, увидел мой встревоженный взгляд и улыбнулся. На душе вмиг стало теплее… И, несмотря на пугающее ощущение, что против нас весь мир, от одной его улыбки пришла твердая уверенность — справимся!

Уже в следующую секунду Динар обратился к Цвету:

— Мне не нравится ее поведение. И не покидает смутное ощущение, что Арриниэль шпионит.

— Возможно, — Цвет пожал своими призрачно-огненными плечами. — Та Шерр заинтересован в твоей принцессочке, а он редко отступает от намеченной цели.

Оба посмотрели на меня.

— Что? — возмущенно спрашиваю у Динара.

— Да ничего, — он нахмурился, — лучше бы я с тебя то заклятие и не снимал. Мне ты и так нравилась… а вот без проклятия начала нравится всем остальным!

Любовь — невероятное чувство, И я, откровенно наплевав на логику, вместо того чтобы думать о важных вещах, все продолжала искать подтверждения отношения Динара ко мне. А как иначе можно объяснить глупейший вопрос:

— Так я тебе сразу понравилась?

— Начинается, — Цвет фыркнул, — сразу, принцессочка, сразу.

А Динар, бросив на него недовольный взгляд, подошел, сел передо мной на корточки, взял за руки и честно сказал:

— Кат, поверь, только мужчина, которого тянет к женщине, будет пытаться овладеть этой самой женщиной, наплевав на факт приближения армии ее отца. Один из глупейших поступков в моей жизни, Кат, но головой я тогда точно не думал!