Заметалась и завизжала собачка, кидаясь на обидчика, но тот пнул ее под ребра, и она, жалобно заскулив, забилась в угол.

— Овчарок нужно держать, — читал нотацию хозяин положения, нанося еще несколько ударов по корпусу несчастного, который прикрывал руками основные болевые точки и уже еле держался на ногах.

— Думаю, что на сегодня достаточно, — сжалился хулиган, опять нажимая кнопку «семь». Когда двери лифта раскрылись, он вытолкнул мужчину с собачкой на площадку и сказал на прощание:

— А у тебя симпатичная дочь, дядя.

Теперь Лейзирович не сомневался в закономерности происходящих событий. Шла продуманная обработка клиента путем физического унижения — подготовка к предстоящей беседе. И обрабатываемый вынужден был признать, что метод, который избрали шантажисты, возымел на него действие. Но телесные повреждения еще не самое страшное. Намек, что и дочь может не избежать подобной участи, привел директора базы в ужас.

В милицию, конечно, обращаться было нельзя, среди авторитетов преступного мира Лейзирович никого не знал. Единственный выход — сдаться на милость победителей. И как ни старался директор базы найти хоть маленькую лазейку — не находил. Прекратить хоть на время подпольную распродажу мебели не имело смысла. Изобличающая папка с компрометирующими его материалами автоматически ляжет на стол следователя.

— Наверное, сейчас посмеиваются над моей безысходностью, — прошептал сам себе Лейзирович, ворочаясь на кровати и страдая бессонницей.

Он был недалек от истины. Всего час назад шантажисты разошлись по домам, а перед этим обсуждали проблему, непосредственно связанную с его персоной, а Тюлень рассказал, как вконец запугал клиента.

Когда Атаман и Диксон вошли в приемную директора мебельной базы, там никого не было.

— Семен Давидович на месте? — с сомнением спросил Алексей.

— Ваша фамилия Крутиков? — вежливо задала секретарша вопрос вместо ответа.

— Крутиков.

— Проходите, директор ожидает вас. — Она даже покинула свое привычное место и открыла дверь, услужливо пропуская посетителей в кабинет.

— А где же ваша папка? — было первое, что спросил Лейзирович после сухого приветствия кивком головы.

— Мы решили ее не продавать, — сказал Алексей, опускаясь на стул. — И настаиваем на двадцати процентах.

— Десять процентов, — предложил директор.

— Приятно иметь дело с умным человеком, — искренне улыбнулся Атаман. — И только из уважения лично к вам — пятнадцать процентов.

— Договорились!

— Не отчаивайтесь вы так. — Во время торга Диксон даже не успел вставить слова, как все закончилось. — Во всем цивилизованном мире богатые занимаются меценатством. Считайте, что…

Но Семен Давидович перебил его:

— Только не нужно читать проповедей. Жду первого числа каждого месяца.

— Это уже деловой разговор, — сказал Алексей, и посетители поднялись со своих мест. А уже у выхода из кабинета Диксон добавил:

— За нашей долей придет ваш знакомый по прогулкам с собачкой.

Таким образом, заинтересовавшись одним торговым работником, они выявили и завербовали целую сеть «налогоплательщиков», обеспечив тем самым себе безбедное дальнейшее существование. Но аппетит, как говорится, приходит во время еды, и вкусивший однажды от запретного плода на достигнутом не останавливается.

Следующей жертвой поработители выбрали начальника холодильного цеха мясокомбината Панина. Он привлек их внимание в ресторане, сжигая сторублевую купюру в окружении крепко подвыпивших женщин, которые дружно аплодировали единственному кавалеру и заискивающе смотрели ему в глаза.

Наблюдая за клиентом, выяснили, что у него две машины: ГАЗ-24 и ВАЗ-2106, а также трехкомнатная кооперативная квартира. Несмотря на то, что он был холост и жил в квартире один, у него была двухэтажная дача в престижном загородном районе, а деньгами Панин кидался открыто, не скрывая своего богатства от окружающих.

Много женщин кружилось вокруг Григория Игнатьевича в расчете выскочить замуж за тридцатичетырехлетнего состоятельного красавца. Он действительно обладал привлекательной внешностью: высокий, широкий в плечах, жгуче-черные волосы, европейского типа лицо с чуть выдвинутым вперед волевым подбородком и светло-голубые глаза, которые так притягивали женщин.

Избалованный вниманием со стороны слабого пола и частенько пользуясь этим, он все-таки встречался серьезно с одной женщиной — Ниной Крутояровой.

Полученные сведения о клиенте подчеркивали правильность выбора, но не раскрывали тайной завесы: как именно Панин делает деньги. На чем делает, было ясно — на левом мясе.

— Похоже, что все свои махинации он прокручивает на закрытой территории мясокомбината, — логично предположил Атаман.

— Нужно Тюленя устроить на комбинат, пусть разнюхает, что к чему, — высказался Диксон.

— Почему меня? — возмутился Гущин.

— Потому что мы уже работаем на заводе, — пояснил Марат. — А ты все равно без дела сидишь.

Но устроить Виктора на комбинат оказалось непростым делом, необходимо было еще найти «волосатую руку». Без блата свободных рабочих мест не было.

— Единственный вариант — проникнуть на мясокомбинат через подругу Панина, — сообразил Алексей.

— Она нас не знает. С какой стати ей помогать незнакомым? — резонно заметил Марат.

— Нужно отыскать повод. Например, завести с ней интрижку.

— Ее вполне устраивает начальник холодильника, — не остался в стороне и Тюлень. Он знал, что ему придется вкалывать грузчиком, потому как специальности у него не было.

— Можно создать такую обстановку, что она клюнет на одного из нас, — настаивал Атаман на своей версии.

— Мы с Тюленем совершим налет, а ты, как самый симпатичный из нас, сыграешь роль защитника, — внес свою лепту Марат.

— Тебя бы не хотелось засветить раньше времени, а Виктора тем более нельзя, ведь за него я и буду просить.

— Но где брать людей, тут со стороны не пригласишь. — Диксон серьезно задумался.

— Может, втянем в дело Сутулого? Нам пора расширяться, а он там живет, как волк-одиночка.

— Я разговаривал с ним но междугородке, он ни за что не покинет родные края, — ответил Марат, прикуривая сигарету. — Но ты натолкнул меня на мысль. Пашка недавно встречал Тихоню и Сотника, те на мели, спрашивали: не найдется ли у него для них непыльной работенки.

— Пусть приезжают, — согласился Атаман. — Дел со временем на всех хватит. Мы только начинаем.

— Может, сообразим на троих? — вновь подал голос Гущин. — Давно не сиживали за бутылочкой, а повод есть.

Атаман и Диксон переглянулись и одновременно крикнули:

— Чур не мне!