Они вышли из дома и спускались по лестнице, когда из-за угла неожиданно вышел крупный мужчина. Он был в майке-алкоголичке, покрытой пятнами пота, и заляпанных грязью джинсах. В руке у него был пистолет. Он шатался, как будто изо всех сил старался удержаться в вертикальном положении.

Он не замечал их, пока мама не сказала:

– Здравствуйте… это ваша дочка?

Джейкоб точно знал, когда именно мужчина их заметил. Его взгляд сфокусировался на них, и он отпрянул назад. Его рука с пистолетом дернулась вперед, и он взял их на прицел.

– Вы че тут делаете? – сердито спросил он.

Мама застыла на месте и подняла руки.

– Подождите, – сказала она, – мы нашли эту девочку на дороге и просто хотим отвезти ее домой.

Мужчина пробормотал несколько ужасных ругательств. Джейкобу иногда хотелось сказать что-то подобное про свою мать, но он никогда бы не решился произнести эти слова вслух.

Наконец мужчина выпалил:

– Вас прислал Хартли? Можете сказать ему… – Он обрушил на них еще один поток ругательств. Все они были адресованы Хартли, кто бы это ни был.

– Мы уезжаем, – сказала мама и кивнула Джейкобу, показывая, чтобы он опустил девочку на землю. Но Джейкоб крепко вцепился в малютку. Она положила свою грязную головку ему на плечо.

– Да, черт побери, вы уезжаете! – прорычал мужчина и тут же начал стрелять.

Бах, бах, бах!

Шум выстрелов эхом отдавался в голове Джейкоба, вместе с рычащим смехом мужчины.

Мама закричала, чтобы он садился в машину. Ей не пришлось повторять дважды. Никогда еще сердце Джейкоба не колотилось так сильно. Ему казалось, что сейчас у него случится сердечный приступ. Он еще крепче прижал к себе девочку и как можно быстрее забрался на заднее сиденье. Мама обежала машину с другой стороны, запрыгнула на водительское сиденье и завела мотор. Джейкобу казалось, что все происходит как в замедленной съемке.

Развернуться было негде, поэтому она ехала задним ходом, и все это время мужчина медленно шел по середине дороги, по-прежнему целясь в них из пистолета.

– Быстрее, быстрее, быстрее! – кричал Джейкоб.

– А что я, по-твоему, делаю? – исступленно закричала она в ответ. Отъехав на приличное расстояние от дома, она развернулась и вжала педаль газа в пол. Машина с визгом сорвалась с места. И только когда мужчина пропал из поля зрения, мама спросила:

– Джейкоб, в тебя попали?

– Нет, со мной все в порядке. А ты как?

С мамой тоже все было в порядке, как и с девочкой.

Час спустя они вспомнили, что собирались оставить девочку у соседей. К тому моменту малютка уже заснула. Не успел он опомниться, как мама уже купила одежду, сняла номер в отеле и купала ее в ванной. Когда Мию уложили в постель, она тут же заснула. Во сне она сосала большой палец. Джейкоб помнил, как его мама смотрела на нее и говорила: «Оливия так же сосала палец во сне».

Ее замечание было из ряда вон выходящим: мама никогда не говорила об Оливии.

– Кажется, мне дали второй шанс.

Как будто внутри у нее что-то щелкнуло. Но Джейкоб не мог понять, что именно.

Именно папа отметил, что им стоило бы обратиться в полицию. Это было бы логично, учитывая, что они нашли труп, в них стреляли и они привезли в дом чужого ребенка.

Мама усмехнулась и сказала, что ему легко говорить. Кто знает, как бы поступил он, если бы оказался в такой ситуации.

Трудно было поверить, что та крошка с большими карими глазами и Мия – один и тот же человек. Казалось, она жила здесь всегда.

Очнувшись от своих мыслей, он понял, что она все еще сидит и ждет ответа на свой вопрос о том, что в других семьях живут по-другому.

– Все семьи разные, – сказал Джейкоб. – Моя, если сравнивать, все-таки не очень хорошая. А теперь двигайся. – Он жестом попросил ее встать с кровати, и она отошла к порогу.

Джейкоб принялся за работу. Он вытащил из-под кровати целлофановый пакет, который дал ей до этого, включил пылесос и провел им по кровати. Потом он внимательно изучил пол. Крошек там не было, но он почистил и его – просто на всякий случай.

– Я не накрошила, – сказала она, когда он закончил. – Я ела аккуратно.

– Я вижу. Молодец. – Он открыл целлофановый пакет и увидел в нем обертку от кекса. – Где банка?

Она подошла к комоду, открыла ящик, достала оттуда банку и протянула ему.

– Я не успела допить.

– Хочешь?

– Нет, я напилась.

– Как хочешь, – сказал Джейкоб. Он быстро допил остатки спрайта и рыгнул, чтобы ее рассмешить. Пустую банку он тоже убрал в пакет. – Ты же знаешь, что сегодня вечером мне придется запереть дверь, так что если тебе нужно умыться или сходить в туалет, сделай это сейчас.

– Все в порядке, – сказала она. – Я уже все это сделала.

– Ну хорошо. Спокойной ночи, Мия.

– Спокойной ночи, Джейкоб. Могу я еще спросить?

– Конечно, только быстро.

– Ты узнал результаты анализа? То есть ты узнал, кто я такая?

Джейкоб не был готов делиться с ней своим открытием.

– Я кое-что выяснил, – сказал он. – Но это немного сбивает меня с толку. Я все еще пытаюсь понять, что все это значит. Когда я узнаю больше, я дам тебе знать.

– Хорошо. Спасибо, Джейкоб.

– Спокойной ночи, Мия. Увидимся завтра. – С этими словами он задвинул книжный шкаф и закрыл его на замок.

Венди хранила водительские права Морган как талисман. Больше двух лет Эдвин наблюдал, как она периодически достает их из шкатулки с драгоценностями, крутит их в руках, рассматривая лицо дочери, как будто это могло вернуть ее. Время от времени она созванивалась с детективом Муром. Когда она пересказывала Эдвину их беседы, она говорила:

– Он такой милый, всегда извиняется за то, что ничего не знает.

Эдвин хотел сказать ей, чтобы она перестала ему звонить. Но он понимал, что она не могла сопротивляться этому желанию. Она – мать, у нее есть потребность сделать хоть что-нибудь, что угодно.

И он ее слушал.

Однажды в субботу утром зазвонил телефон. Венди даже не услышала его. Она только что вышла из душа и сушила волосы. На звонок ответил Эдвин.

– Звонил детектив Мур, – сказал он, заглянув в ванную. – У него появилась информация о месте, где нашли водительские права Морган. Он хочет приехать, чтобы поговорить с нами.

– Когда?

– Примерно через десять минут.

– Какая информация?

У Эдвина были догадки. Но это ужасная мысль. Ужасная. Он надеялся, что ошибается, и поэтому не стал говорить ее вслух.