– Тогда вы и поселили его у себя?

– Нет. Тогда у меня, десятилетнего ребенка, еще не было своих ключей. Я спросил Патрика, что случилось, потому что знал: дома у них не все ладно. А он метнул на меня полный ненависти взгляд и с тех пор стал отдаляться от всех своих друзей.

Анна поведала мне совсем другую историю, говорила, что Бена, Джона Эванса и Патрика связывала крепкая дружба.

– И все-таки я не упускал его из виду, – продолжает галерист, – и когда Патрик вернулся, дал ему ключи от мастерской.

Вернулся? Откуда вернулся? Анна уверяла, что в юности Бен и Патрик были неразлейвода, а послушать Бена, так дружили они только в детстве. Кому можно верить? Бену? Или Анне?

– Теперь мастерская мне больше не убежище. Там все напоминает о Патрике.

– А вы уходили туда из-за него?

– Патрик спал с Кэролайн, – сама не знаю, как вырывается у меня это горькое признание.

Похоже, работа в саду не помогла отключить мозги.

– Кэролайн? – Бен удивленно поднимает брови. – Кто это?

– Моя подруга. Думала, что лучшая.

Бен наклоняется, срывает одуванчик.

– Впервые?

– Что впервые? – Не понимаю вопроса.

– Раньше он вас не обманывал?

– По-моему, нет.

Но у меня уже зародилось сомнение. И не одно. На душе кошки скребут.

– А вы уверены? Вы всегда точно знали, куда он уезжал? – Что Бен имеет в виду? У Патрика была другая женщина? – Патрик всегда…

– Что всегда?

– За ним вечно ходила толпа поклонниц, и он всегда встречался с несколькими девушками одновременно.

Представить не могу. Я видела его школьные фотографии – когда мы встретились, он был таким же красивым. Так что нет ничего удивительного, что он нравился девочкам. Но чтобы куча девиц? Патрик казался мне настоящим однолюбом. За годы нашей совместной жизни у него не было ни одной женщины, кроме меня.

– Патрик? Не может быть.

– Каждую неделю новая девушка. Ни одну не подпускал к себе слишком близко. Они – на пару с Джоном Эвансом – перепробовали полшколы.

Холодею.

– Патрик говорил, что ненавидел Эванса.

– Может, потом и ненавидел. После того, как он поселился в этом доме. Но пока Джон не встретил Мари, Патрик и Эванс охотились на девушек вместе.

– Охотились?

– Ну да. Может, потому я и предложил вам ключ от студии, что не забыл, как Патрик обращался со своими школьными подружками. Вы сейчас очень их напоминаете.

С Кэролайн мы совсем не похожи. А кроме нее я ни о ком не знаю, ничего сказать не могу.

– Когда Джон и Мари поселились в этом доме, – продолжает Бен, – а Патрик поступил в университет и уехал из города, я думал, что больше никогда его не увижу. Однако Уокер стал здесь появляться – не часто, раз в два-три месяца. И опять как ни в чем не бывало проводил время в компании Джона Эванса.

А что мне говорил о нем Патрик? Ни о какой дружбе речи не было. Не рассказывал, что они встречались, сидели в пабах, ни словом не обмолвился об отношениях, что связывали его с Джоном дольше, чем мы знакомы с Кэролайн.

И что муж хотел сказать? «Я хотел только…» Что не договорил?

Вспоминаю день, когда стало известно о трагедии. Фотографию дома крупным планом на первых полосах напечатали все газеты. И не только местные. Никто еще не написал на стене краской из баллончика «Добро пожаловать в дом-убийцу». Помню, я тогда спросила: «Господи, Патрик, а это не ваш бывший дом?» Муж взял газету и долго рассматривал фотографию.

А что он тогда сказал? Какой у него был вид? Побледнел? А руки не дрожали? Не помню. Но Патрик был потрясен не меньше, чем я. Под изображением дома газеты поместили фотографию убитой семьи. По-моему, я спросила, знал ли их Патрик. Да, точно, спросила. Закрываю глаза и пытаюсь вернуться в тот день и вновь услышать ответ мужа. Представляю его – молодого, без проседи. И сама я еще с длинными волосами и не такая тощая.

– Ты знал их? – спросила я тогда.

– Нет, – бросил он, положил газету и вышел.

А я? Что сделала я? Думаю, я ее просто выбросила, не хотела видеть ни этот дом, ни лица несчастных.

А что было незадолго до убийства и в день, когда оно произошло? Все ли вечера Патрик проводил дома? Может, в тот вечер он был в пабе вместе с Джоном и оказался последним, кто видел его живым? Не знаю. Как я могу это помнить? Прошло целых пятнадцать лет, даже больше. Бен говорит, что Патрик встречался с Джоном Эвансом чуть ли не каждый месяц. Почему я за столько лет ни разу об этом не слышала?

Все это время я высматривала в окне преследователя, призрака, монстра. Боялась, что в город с окровавленным ножом явится Хупер. А что, если чудовище находится рядом, в этом доме?

– А вкус у Патрика изменился, – говорит Бен.

– Что вы имеете в виду?

– Ваша подруга – эта брюнетка с короткой стрижкой, что приходит в галерею, Анна… Разве она не была его девушкой? Единственной, с которой он встречался дольше двух недель.

Смотрю на него с изумлением.

– Да нет же, они почти не знали друг друга.

– Не знали? – Бен вскидывает брови. – Тогда я ошибся. Наверное, Анна просто похожа на ту девушку.

* * *

Если б не было так ужасно смешно, ее можно было бы пожалеть. Боже мой, все нервничает, переживает… Я прячусь в тени, и твоя жена меня не замечает. Она думает только об убийствах. А тебя она не подозревает? Оборотня, который однажды сбросил кожу, надел костюм убийцы, вырезал целую семью и как ни в чем не бывало вернулся домой? Ты смыл следы крови, а потом поцеловал жену в щеку? Разве не все «счастливые семьи» притворяются, что все у них хорошо?

И что вообще знает о тебе твоя блондинка? Прожила с тобой двадцать лет и волнуется из-за всяких пустяков, не замечая, как ты превращаешься в серийного убийцу. Так что у тебя действительно все хорошо. Маска прочно приросла к лицу.

Ну что ж, могу дать твоей жене более серьезный повод для беспокойства. Подбросить такое, отчего у нее на годы пропадет сон, денно и нощно будет грызть ее червь тревоги.

Эта женщина столько от меня узнала! Все эти письма, «посылки», оставленные на пороге, намеки на тайны, которые скрывает этот дом… Неужели не достаточно?

Толкаю стакан. Он скользит по стойке прямо к бармену: пусть нальет еще.

– Я так и думал, что это вы, – улыбается он.

Я тогда или я сейчас?

Сара

В десять часов утра раздается стук в дверь. Меня передергивает от ужаса. Отодвигаю занавеску, и накрывает новая волна страха: на пороге не убийца с окровавленным ножом в руках, не Ян Хупер – там Кэролайн. После нашего последнего разговора в больничном коридоре я не сомневалась, что она еще обязательно появится. Хотя все сообщения, которые оставляла бывшая подруга, безжалостно удаляла.