Как рассказал Толик, Агнета согласилась с его доводами и, напуганная налетом на свой дом, решила на недельку-другую переехать к сестре, которая живет в Аугсбурге – городе, расположенном не очень далеко от Мюнхена. А дальше, как уверил ее Портос, все образуется.

– Доверчивые существа, эти женщины! – рассмеялся Оруджев. – Образуется! Да мы через неделю-другую по Буэнос-Айресу гулять будем!

– Не говори «гоп!», – укоротил его Монастырев. – Мало ли…

– Не боись, Толян! – Борис хлопнул его по плечу. – У нас все получится…

«Мне бы его уверенность», – подумал Миронов. Вся эта история ему окончательно перестала нравиться. Она не нравилась с самого начала, но тогда было ощущение азарта, вспоминались годы, проведенные в СОБ, и хотелось, что называется, вспомнить молодость.

Сейчас же он не чувствовал себя таким уж молодым. Возраст свое брал. Ему было неприятно выслеживать, проникать, драться и стрелять в людей, какими бы плохими они ни были. Да, он умел все это, хорошо умел, лучше многих и многих. Но ему не хотелось этого делать. И только правило: «Взялся – исполняй до конца!» – мешало все бросить и забыть. Да еще парни из его старой группы, которые решили ему помогать, даже не спросив, а какую они получат выгоду? Они поверили ему, как всегда, как раньше, и Евгений не мог подвести их. Он обязан был сделать все, чтобы они остались живы и даже действительно получили реальную выгоду от своих действий.

– Командир! – прервал его раздумья Монастырев. – А что мы голову ломаем по поводу ночевки? Ты же раз ночевал в местном мотеле? Ничего, сносно?

Евгений кивнул.

– Сойдет.

– Ну так и поехали туда! Сейчас где-нибудь пообедаем, а заодно и поужинаем. Денег у нас еще навалом. И спокойно выспимся перед завтрашней акцией! Там нас наверняка искать не должны! Они же не считают нас сумасшедшими?

– Ты сказал – акция? Вы что, собираетесь завтра стрельбу какую-нибудь устраивать?

– Не мы, – покачал головой Оруджев. – Твой московский приятель может удумать очередную гадость. Надо же нам настороже быть?

– Да, этот вполне способен, – согласился Миронов. – Силенок у него, правда, маловато. Но вдруг из Москвы подкрепление пришлют? А насчет мотеля идейка неплохая. Вряд ли после сегодняшней войнушки они посчитают нас настолько наглыми. Но все равно, расслабляться не стоит… Поехали поедим. Вы всё здесь знаете. Куда направимся?

Но сначала они все же сменили машину. Толик с Борисом вернули фургон по принадлежности в каком-то районе города, совсем не похожем на парадный центральный. Здесь даже пятиэтажки были, похожие на советские «хрущобы» или на строения времен ГДР. Машину закатили в автомастерскую, а через пятнадцать минут выехали оттуда на потрепанном, но вполне рабочем «опеле».

– Что, тоже напрокат взяли? – поинтересовался Евгений.

– Вроде того, – ответил Борис, но в подробности вдаваться не стал.

Миронов хотел спросить, предупредили ли они своих «коллег» о том, что фургон может быть в розыске, но промолчал. Парни умные, да к тому же здесь находятся гораздо больше его и местные порядки знают.

И они поехали обедать-ужинать. Совсем недалеко от мастерской, где оставили фургон, нашелся вполне уютный кабачок, там подавали и картофельный суп, и жареное мясо с квашеной капустой. Пиво пить не стали: предстояло еще устраиваться на ночлег.

Работая ложкой, Евгений исподтишка оглядывал зал. Публика здесь собиралась отнюдь не аристократическая. Хотя не сказать, чтобы заводские рабочие или какие-нибудь докеры. Странные типы, одетые неброско, но с толстыми золотыми цепями на шеях и перстнями на пальцах. Национальность их определить было сложно, разве что по цвету кожи. Откровенных негров не наблюдалось, но мулаты попадались. Наверняка были арабы, турки, бывшие жители восточноевропейских стран. Все, кого щедрая Германия пустила к себе в надежде, что эти люди будут работать на совесть и приумножат богатства государства. Так они и разбежались! Почувствовав, что здесь можно жить вполне уютно, не горбатясь с лопатой или ломом по восемь часов в день, они освоились, вызвали родственников и стали доить эту Германию и ее жителей. Ничего, всем хватит!

И действительно, хватало. По крайней мере, в мусорных баках никто не рылся и просто так денег у прохожих не выпрашивал. Кто-то шел в уличные артисты, а кто-то – в бандиты. Кто к чему склонности имел. Планов на отдаленное будущее приезжающие не строили, привыкнув у себя на родине к тому, что жизнь может измениться очень быстро и радикально. Они еще не ощутили размеренность и спокойствие старой европейской цивилизации и вносили свой посильный вклад: суету, пренебрежение к правилам и укладам, желание получить выгоду побольше и побыстрее, даже если это будет несколько противоречить законам.

А вот кого в кабачке не наблюдалось, так это настоящих немцев. Даже хозяин и официанты были здесь иностранцами, но укоренившимися. Потому и поддерживалась в этом заведении некоторая видимость порядка и уюта.

В общем, довольно типичная картина для развитых европейских держав. В Америке все иначе. Там эмигранты из других стран живут давно, у них свои ареалы обитания, свои порядки, в которые государство уже практически не сует нос, довольствуясь тем, что получает хоть какие-то налоги и не допускает слишком уж резкого проникновения чужих культур в свою повседневную жизнь. Но все это пока. До поры, до времени…

Еда оказалась вкусной и удивительно дешевой.

– Здесь мы питаемся, когда оказываемся на мели, – доверительно сообщил Миронову Портос. – Можно и под запись, постоянным клиентам это позволяется. Но долгов не прощают.

– Я понял, – кивнул Евгений. Расспрашивать ни о чем не стал. Это был не его мир, и жить в нем он никогда не будет. Сейчас понадобилось пристанище на короткий срок, его можно получить. Но остаться здесь надолго он бы не смог.

К их столику внезапно подошел смуглый парень в кожаной куртке, джинсах и ковбойских сапогах. Глядя в глаза Миронову, он что-то спросил. Язык был Евгению незнаком, но поведение парня объясняло лучше всякого переводчика. От него чего-то требовали, причем требование это в любой момент могло быть подкреплено оружием: кисть правой руки незнакомца покоился в кармане. А что там у него было: кастет, нож или даже пистолет – не суть важно.

Драки Евгений не хотел, поэтому просто развел руками и сказал, улыбаясь как можно шире:

– Не понимаю!

Парень повторил свой вопрос, и тон его стал еще более угрожающим. Миронов вопросительно посмотрел на ребят. Те смотрели с затаенными усмешками. Потом Борис лениво сказал:

– Сходи с ним, командир! Тебе должно понравиться. Только очень осторожно, у него что-то в кармане.

– Да? – с сомнением сказал Евгений. – Ну, ладно, схожу.

Он поднялся из-за стола и сделал приглашающий жест, показывай, дескать, дорогу! Парень с гордо поднятой головой прошествовал вперед, к выходу, однако на улицу не пошел, а свернул в туалет. Держась от него в метре, Миронов вошел следом. И едва успел перехватить метнувшуюся к нему руку с зажатым в пальцах спринг-найфом, выкидным ножом. Собственно, щелчок выбрасываемого лезвия и заставил его перейти в боевой режим.