Кто-то прошел. За спиной? Рядом? За дерущимися? Смутная тень. В памяти задержалась улыбка на веселом моложавом лице. И окрик: «Жми, ребята!»

Показалось? Никого нигде нет. Пыхтят уже уставшие мальчишки.

Секунда, и что-то откинуло их друг от друга.

– Я тебя убью! – первым взвыл Эрик. Черное перепачканное лицо. По скуле бежит кровяной след.

– Сначала сдохнешь ты! – коротко бросил Матвей. Языком ощупывает зубы. Левой рукой трет плечо, кривится. Белая домашняя рубашка порвана.

– Не дождешься! – Эрик сплюнул. Красный сгусток утонул в месиве под ногами. – Тебя пропущу.

– Только сунься к ней!

Смиля не выдержала. Задохнулась, перед глазами скакнули радужные чертики.

– Вы оба идиоты! – От ярости ее согнуло пополам. Она кричала, потрясая сжатыми кулаками. – Слышите? Оба! Ненавижу! Всех! Придурки! Не подходите!

Гнев серыми пузырьками взорвался в голове. Ничего не видя и не соображая, она помчалась. Куда? Домой. Как ей хотелось оказаться дома, закопаться в подушку, укутаться в одеяло. Не видеть. Не слышать. Происходящее было невозможным. Скелет с Янусом не могли драться. Ворон не должен кидаться на нее с лопатой!

Дом выступил из тополей, как проклятие. Она опять была на улице Гоголя, черная громада снова нависала у нее над головой. Между деревьями пробежала цветная кошка. Она нервно вздрагивала, шерсть на загривке вставала дыбом, будто перед ней выступала свора собак, хвост дергался. Она болезненно мяукала. И все кружила, кружила вокруг деревьев, проявляя все признаки бешенства.

«Мяу!» – завопила еще одна кошка под ногами Чудовища. Трехцветный зверь заставил ее переступить порог тополей, уйти за кусты.

Вода в прудике бурлила, словно там резвилась возмущенная желаниями старика золотая рыбка. Коты наступали. Смиля пятилась к Дому.

Третий кот выскочил из подвала, отряхнулся, задрал хвост, кончик которого по-боевому дернулся. Вслед ему полетел камень, и кот отпрыгнул, зашипел, выпустив когти.

Плеснулась волна. Смиля отступила, а потом перестала отступать, поскользнувшись на ряске. «Сейчас будет холодно», – только и успела подумать, прежде чем оказаться в прудике. Взметнулись потревоженные водоросли, тяжело опутали ноги и руки, быстро промокшая одежда потянула вниз. Она все ждала, что вот-вот падение закончится, что она коснется дна и сможет подняться.

Дна не было. Она погружалась, не в силах дернуть ни рукой, ни ногой. Вокруг была зеленоватая мутная вода. Медленно всплывали двойные листики ряски. Тонкие прозрачные корешки у нее были как ножки. В зеленом бальном платьице ряска танцевала свой первый танец. Дамы… кавалеры… они кружились, кружились…

Смиля заметила движение. Мимо проплыла девушка. Длинные зеленые волосы, зеленые глаза, белое фарфоровое личико. Водяная девочка улыбнулась и протянула руку, желая коснуться пальчиком лица Чудовища. Изображение вдруг качнулось, поплыло. Рука водяной девочки стала огромной. Она жестко схватила Смилю за плечи и глубже погрузила в воду. Из легких взволнованными пузыриками вышел последний воздух. Потом ее ударили, дернули, и мир превратился в один огромный воздушный колокол. Воздуха, в котором может хватить только на одного человека. Второму не поместиться.

Смиля тяжело кашляла, отпихивая чужие руки. Но держали ее крепко. И она билась, теряя последние силы.

– Все, все… тише, тише… Все хорошо… Тише…

Она устала. Из желудка вышла болезненная водяная отрыжка, и Чудовище обвисла на худом костлявом плече. Всхлипнула.

– Ну, что?

Грязный, мокрый, злой Янус стоял рядом и смотрел на Дом. Через правую скулу шел свежий рубец. Он кровоточил, пачкая воротник рубашки.

Чудовище отлипла от плеча Скелета. В его глазах была тревога. Он испугался за нее?

– Что… произошло…

Желудок сжался, рот наполнился кислой слюной.

– Пришел Ворон, и ты прыгнула в пруд, – спокойно объяснил Янус.

– Дура! – дернул ее за плечи Скелет. – О чем ты думала? О чем? В следующий раз – убью.

– Я споткнулась, упала, – пробормотала Смиля, с трудом вспоминая виденное – котов, водяную девочку, танцующую ряску.

– И Ворон тебя немножко подержал под водой? Он тебя утопить пытался.

– Ворон?

Стало холодно, поднялся ветер. Зашумели, заволновались деревья. Скоро осень, в школу. Как в потусторонний мир. Не спрятаться, не скрыться, не убежать. Как и от Дома с его призрачными обитателями.

Вода противными ручейками текла между лопаток, ветерок холодил голову. Мокрая ткань терла сбитую коленку.

– Не оставляй меня, пожалуйста, – прошептала она, тычась лбом Скелету куда-то под подбородок. Судя по жесткости, она уперлась в ключицу.

– Я его убью, – пообещал Скелет. Он собрался ссадить Чудовище с колен и немедленно идти приводить угрозу в исполнение.

– Не уходи!

Крик получился неожиданно звонким и очень громким. Не помня себя, Чудовище вцепилась в руку Скелету. Вцепилась намертво. Костяшки пальцев побелели, а Скелет болезненно поморщился.

– Да не иду я никуда, – попытался он освободиться от ее захвата. – Сиди ты спокойно, а то опять свалишься. Я как чувствовал, что опять что-то случится. Кто б сомневался, что ты попрешься к Дому. Тебе здесь медом намазано?

Он потянул с себя куртку, но Чудовище крепко держала и куртку тоже. Оставалось только перекинуть свободный край ей на плечи.

– Ну-ну, все… Хватит, – неловко утешал Скелет. Он похлопал ее по коленке, но негнущиеся пальцы сделали это грубо, и он спрятал руку за спину.

– Не… бросай меня, – Чудовище снова прильнула к Скелету.

Никогда не отпустит, ни за что. Надежный, верный, свой. Любимый…

– Сидите! – у них над головами тяжело вздохнул Янус. – Я все понял. Мне Скелет рассказал. Думал, чушь. А теперь…

Он пошел через кусты. Ветки тяжело захрустели у него под ногами.

– Мы всех выгоним отсюда, – пообещал Янус и с грустью посмотрел на торчащую из окна балку. Их пиратский бриг, их мир, их сокровища. Никто не смеет трогать истинных хозяев Дома. – Даю слово. Все станет как раньше.

Всхлипнувшая Чудовище подняла лицо от мокрой рубашки Скелета.

– Не станет, – покачала она головой.

Янус улыбнулся своей хитрой улыбкой. Он не терпел возражений. Он всегда добивался своего.

Кусты за ним сомкнулись. Следом, шаг в шаг, протопал моложавый человек, худой, верткий, с черными, гладко зачесанными волосами.

– Кто это? – булькнула Чудовище, сплевывая набежавшую кислую слюну.

– Где? – нахмурился Скелет.

– За Янусом идет. Высокий такой.

– Нет никого.

– Как это нет, когда – вон? Через кусты ломится.