– В любой войне каждый сам за себя, – Скелет нехорошим взглядом смотрел на Януса. Он ему не верил. Он ждал подвоха. Янус всегда был вожаком – умнее, сильнее. Скелет предпочитал молчать. Но после всего случившегося – кто теперь главный?

– Не каждый, – сказала Синеглазка и поставила около ноги хозяйственную сумку. Над Янусом не склонялась, над его царапинами не охала. Прямо вдовствующая королева, а не Синеглазка. Сидение дома пошло ей на пользу.

– А как же дружба? – глухо спросила Чудовище.

Янус зашевелился, пощупал камни под ладонью.

– Дружба дружбой, а служба службой.

Нет, он не стал кидать в бывших друзей камнями. Он пока просто сел. Как будто появление Синеглазки прибавило ему силы.

– Что ты хочешь сказать? – холодно уронил на вожака Скелет.

– А то, что в этой войне нет союзников, – ответил Янус. И еще улыбнулся. По-доброму так, приветливо. – И друзей тоже. У каждого за плечом свой персональный бог, и мы не знаем, кто в каких у них там, – он многозначительно глянул в потолок, – отношениях.

Чудовище передернула плечами. Что касается ее стороны – сомневаться не приходилось. Про Ворона с Белобрысой – тоже все было понятно. А Янус? Вдруг он еще с ними?

– Уходите отсюда! – решительно произнес бывший вожак. – Это мой Дом. Как только вы отсюда уберетесь, война вместе с вами уберется в какое-нибудь другое место. И здесь станет тихо.

Чудовище заметила, что стоит с открытым ртом, и громко сглотнула, чтобы прогнать наваждение. Что это такое сейчас Янус сказал? Она дернулась ответить, но Скелет опередил ее.

– Здесь, – он особенно выделил это слово, – тихо не станет. Но если ты хочешь остаться и чтобы тебе никто не мешал… Об этом тебе надо говорить не с нами.

И он потопал на выход.

– Э! Куда? – только и смогла пискнуть Чудовище.

Как? И это все? Вот так взял и ушел? Без попытки надавать по кумполу этому зазнавшемуся Янусу?

Скелет не оборачивался. Он уходил. Ему все равно, идет за ним кто-нибудь или нет?

– И ты иди, – тихо произнесла Синеглазка. Вид у нее – сейчас с гранатой встанет и бросится под ближайший танк.

– Зачем? – Чудовище запуталась окончательно. – Дом никогда не будет чей-то. Скоро сюда вернется Ворон. Томиловы непременно придут. Опять Лаума будет челюсть ронять. Жалус… Еще неизвестно, кого они за собой подтянут. У них там этих богов – кошелка. Они вас выкурят.

Янус с Синеглазкой смотрели одинаково. С холодным презрением. Ну да, если кого и выкурят отсюда, то не их. Кто свой, кто чужой – выбор сделан.

Чудовище выскочила из комнаты, на секунду замешкалась, забыв, в какую сторону бежать. Дернулась к лестнице на третий этаж, быстро опомнилась и побежала по коридору к выходу. В одной из комнат показалось, что кто-то стоит. Вернулась – пусто. Битый кирпич, осколки бутылок, грязь.

Под тяжелой ногой прошуршала осыпавшаяся известка. Белая блузка, серая юбка. Лаума уверенной походкой победительницы завернула в комнату, где остался вожак. Чудовище рванула обратно. Еле вписалась в поворот. Янус около окна, Синеглазка копается в принесенной сумке. Во взгляде удивление. Что забыла?

Чудовище снова вываливалась в коридор. Показалось, что за спиной прошуршали шаги. Но оборачиваться не стала. Морок. Специально отвлекают, пытаются запугать.

Скелет стоял под тополями и смотрел на макушки старых деревьев.

– Я думал, ты вообще не выйдешь, – недовольно произнес он. – Тебе там до того понравилось, что уже все… Выбрала себе в покровители старых богов.

Скрежещущий, подпрыгивающий звук вырулил из небытия и стал приближаться. Сквозь грохот машин, шарканье пешеходов, хлопающие двери, щелкающие ручки окон и фрамуг.

– Я же с тобой, – заторопилась Чудовище.

– Нам нужен конь, – проговорил Скелет.

– Живой?

Им сейчас как раз коня не хватает. Веселого такого, умеющего бить чечетку.

– Они из-за чего-то поссорились.

– Янус с Вороном?

– Нет, древнегреческие боги. – Скелет поморщился от непонятливости Чудовища. – С чего началась Троянская война?

– С чего?

Скелет вытащил руку из кармана, протягивая Чудовищу свой мобильный. На экране мерцала страница Интернета.

– Богиня раздора Эрида подкинула трем богиням – Гере, Афине и Афродите – яблоко с надписью «достойнейшей». Сами решить, кому оно принадлежит, богини не смогли. И тогда Зевс присудил разобрать их спор пастуху Парису. Афродита пообещала Парису самую красивую на свете женщину, Елену, если он отдаст яблоко ей. Он так и сделал. Афина с Герой обиделись. Вот почему троянцам, к которым сбежал Парис с Еленой, помогала Афродита, а ахейцам, приехавшим Елену отнимать, – Гера и Афина.

– И где же здесь конь?

– Ахейцы не могли победить троянцев, и тогда герой Одиссей придумал фокус с конем. Из дерева была выточена огромная фигура коня, в нее влез отряд ахейцев, а остальное войско сделало вид, что уходит от стен Трои. Троянцы внесли фигуру в город, а ночью из нее вылезли ахейцы, открыли ворота города, впустили вернувшиеся войска, и все вместе разграбили город. Если бы мы знали, из-за чего все это произошло, нам было бы проще.

– А конь?

– Конь – это лазутчик. Тот, кто проникнет в стан врага и откроет ворота.

– Но там ведь уже побывал Ворон с Белобрысой.

– Думаешь, они откроют ворота города?

Громыхающий звук достиг своего пика и смолк. Под тополями стоял Никодим. В тех же тугих вельветовых шортиках и с неизменным самосвалом. Правда, теперь грузовик был не такой блестяще-новый, но выглядел вполне себе еще воинственно, с задранным кверху ковшом.

Вражеские военачальники торопятся выдвинуть все силы – сначала Томилов-старший, потом Синеглазка, теперь Томилов-младший. Страшно подумать, кто остался в запасных полках.

Чудовище не заметила, как умильно улыбнулась.

– А я тебя знаю, – резко перешла на пищащий тон она. – Ты Никодим.

– И я тебя знаю, – не остался в долгу карапуз. – Мне сестра говорила, что ты плохая.

Улыбка застыла на лице Чудовища. Готовая порция «уси-пуси» с языка упала обратно в рот, а оттуда булькнула в желудок. Миленько так… первое слово, и уже гадости.

– Правильно сказала, – поддакнул Скелет. У! Предатель. – А почему ты один?

Действительно. Из Чудовища выветрились остатки умильности. За Никодимом придет Белобрысая с верным оруженосцем. Снова будет драка. На сантименты времени нет.

– Снежана сказала, что будет ждать меня здесь, – важно доложил карапуз и подтянул поближе свой самосвал.

– Но она уже ушла, – мстительно произнесла Чудовище, желая увидеть на лице карапуза растерянность. Пусть, пусть поплачет, пусть порасстраивается, пускай попросит помощи. Если никто не идет ему на подмогу, никто не обходит дом с тыла, не занимает круговую оборону… Слушайте, а сколько Никодиму лет, что он один разгуливает?