Знакомые окна, возле которых мы однажды сцепились с Роминой.

Полигон, пока еще пустой.

Я едва успела вцепиться в подоконник, когда меня в него вдавило с немыслимой силой. Обернулась: со всех сторон напирала толпа, и в эту минуту я поняла, что если бы не девчонки, меня бы сюда просто не подпустили.

— Что?! Что там?! Уже дерутся? — доносились голоса отовсюду.

Толпа продолжала напирать, кто-то завизжал.

— Не дурите! — рявкнул какой-то парень. — Сейчас припрется охрана — и всех разгонят.

После этого в коридоре воцарилась тишина, глухая, давящая заставшими чужими эмоциями. В ней, как мне казалось, слышно было даже мое сердце, по крайней мере я чувствовала, как удары отдаются в сжавшиеся на подоконнике ладони. Чье-то прерывистое, сбивающееся дыхание справа (кто-то пробился сквозь толпу поближе), недовольное: «Эй!» — и все это тоже упало в беззвучие, когда на полигон шагнули Лайтнер и оскорбивший меня въерх. Переодеваться они не стали, просто скинули пиджаки, и я видела, как между ними протянулись канаты напряженных взглядов, натянутые до звона.

Лайтнер что-то сказал, но, разумеется, сюда не донеслось ни звука: помимо плотных стен Кэйпдора на время тренировок полигон запечатывали под силовым щитом. Оно и неудивительно, иначе здесь бы уже пролегала глубокая трещина, подобная тем, что расчертили землю на полигоне глубокими бороздами.

Тишина зашипела: по крайней мере, мне так показалось, когда между раскрытыми ладонями Лайтнера и его противника вспыхнула огненно-яростная сила. Пока что удерживаемая, но готовая сорваться с ладоней и нанести удар. Сгустки энергии полыхали все ярче и ярче, искры вспыхивали и отражались в глазах стоявших на расстоянии нескольких валлов парней.

Чтобы спустя миг сорваться с ладоней Чара, врезаться в землю, раздробив ее и отразившись рябью на силовом щите. Волна была такой мощной, что Лайтнера швырнуло назад, разошедшиеся края земли, как рана, просели вниз, и он едва удержался на ногах. За моей спиной взвыли, и этот вой прокатился по коже дикой, ни на что не похожей дрожью.

— Так нечестно! — крикнул кто-то. — Они должны бить одновременно.

— А вот не надо тормозить!

— Совсем идиот?!

— Он его сделает!

— Кто кого?!

Глаза Лайтнера сверкнули, он повернулся ко мне спиной. Теперь я не могла видеть его глаза и не представляла, как чувствует себя его сила. Судя по напряженной спине и перекатывающимся под рубашкой мышцам, чувствовала она себя не очень.

Дыхание сбилось, когда очередная атака с силой вспорола землю, комья грязи взмыли ввысь и на миг застыли, запечатанные под энергией, а потом волна ударила в разные стороны, швырнула назад и Чара, и Лайтнера, я видела, как из-под подошвы ботинок въерхов полетели искры.

— Что здесь происходит?! — раздался за спиной гневный окрик.

Я отвлеклась лишь на миг, чтобы увидеть кого-то из преподавателей, а в следующий момент перед глазами полыхнуло. Вспышка рябью прокатилась по силовому щиту, с ладоней Лайтнера сорвалась энергия такой мощи, что Чара отбросило назад, протащило по земле прямо между двух раскрывающихся на глазах трещин. В следующий миг на полигон вылетела охрана и кто-то из преподавателей. Его профиль в движении показался мне чем-то смутно знакомым.

— Ректор! — охнули за моей спиной.

Ректор?!

Я увидела, как Чару помогают подняться, как Лайтнера пытаются перехватить за плечо, и как он резко сбрасывает руку, награждая охранника таким взглядом, что тот пятится. Как делает шаг, пошатнувшись, как снова расправляет плечи. После чего меня буквально снесло от окна потоком пришедшей в движении толпы.

— Кто стукнул ректору? — донеслось справа.

Звонок перекрыл возбужденные голоса, все устремились к своим аудиториям. Я удержала сумку, растерянно озираясь по сторонам, не представляя, куда идти. К выходу с полигона? Я даже не представляю, где он. О том, чтобы идти на занятие, и речи не шло. Я должна была узнать, что с Лайтнером, что с его силой. Он говорил о том, что об этом не должны знать. Что случится, если узнают?

В эту минуту я поняла, что почти не дышала, и что сейчас существенно ничего не изменилось. Глубоко вздохнула, впуская воздух в легкие.

Снова.

И снова.

И снова.

Медпункт. Да, наверняка они сейчас идут туда, им нужна помощь. Я вытащила тапет, загружая карту Академии, вглядываясь в кратчайший проложенный навигатором маршрут.

Так, сейчас мне налево, и… вниз.

Кажется, мне предлагали возвращаться той же дорогой, что я бежала от столовой.

А, нет… там, где нужно было подняться, навигатор увел в небольшой коридорчик и посоветовал воспользоваться подземным транспортом, чтобы сэкономить время. Я вылетела на станцию в тот момент, когда вагончики скрылись в туннеле. Глянула на часы и выругалась: расчетное время прибытия следующего перевозчика через двадцать минут. Во время, когда идут занятия, интервалы в движениях большие.

Метнулась обратно, вылетела в коридор, перестроила маршрут.

Как раз в то время, когда на тапет упало сообщение:

«Синеглазка нужна помощь, женские раздевалки».

Женские раздевалки?!

Думать особо было некогда, я снова загрузила карту и спустя десять минут бега, одышку и покалывающую боль в боку вылетела к раздевалкам, где оставляла одежду и брала форму.

Лайтнер стоял, прислонившись к моему шкафчику, руки в карманах, глаза скрыты под солнцезащитными очками.

— К’ярд! — шагнула к нему, он ко мне.

Я успела только открыть рот, чтобы спросить, как он, когда Лайтнер словно споткнулся, а потом начал оседать на пол.

Вирна Мэйс

Я едва успела его подхватить: за спиной раздались голоса девчонок. С силой толкнула К’ярда в сторону шкафчиков, отозвавшихся возмущенным лязгом, после чего впилась поцелуем в губы.

— Говорят, он сцепился с ним из-за…

Девушка за моей спиной осеклась. Я слышала их осторожные шаги, перебивающие пульс в висках, и только когда все стихло, поняла, что ладонь К’ярда лежит на моей талии, а вторая вплетается в волосы. Честно говоря, сейчас я уже сама была не уверена, кто кого целовал, и что сумасшедшие рывки сердца в груди спровоцированы исключительно адреналином.

Осознание этого заставило рвануться назад, позволяя холодному воздуху обжечь горящие губы.

— Ты…

— Знаю, ты меня спасала и все такое. — Лайтнер облизнул губы, и у меня потемнело перед глазами.

То ли потому, что несмотря на наш поцелуй они по-прежнему выглядели потрескавшимися, то ли потому, что я все еще чувствовала их на своих.