пятилетку был возведен комплекс радиотехнических заводов, расширены мощности химической индустрии, приборостроения и радиотехники. Республика дала в 1970 году 49 процентов калийных удобрений, выпущенных в стране. Объем производства продукции химической и нефтехимической промышленности за пять лет увеличился в 2,5 раза. А поставки… Когда были неурожайные годы в России, Белоруссия оказывала ей весомую поддержку. И до распада Союза ежегодно направляли 600 тонн картофеля в Москву, Ленинград, другие республики. Но когда «сверху» принуждали поставлять продукцию, Машеров проявлял свою принципиальность, выходил на самый высокий уровень - к Брежневу, Косыгину.

Он предугадывал далеко вперед развитие тех или иных отраслей народного хозяйства. В Белоруссии по его инициативе начали создавать кабельную промышленность, позднее - приборостроение. Все настолько привыкли к широкой постановке им вопросов, что отношение «центра» к возможностям республики было очень серьезным и доверительным. «Если уж белорусы за что-нибудь возьмутся, - шутили в Госплане, - то обязательно доведут дело до конца… » Именно он «привез» в Москву идею строительства физкультурно-оздоровительных комплексов…

Надо сказать, семинаров, научно-практических конференций проводилось тогда немало. «А реальная отдача от них, - говорил Машеров в интервью «Правде», - не очень ощутима. В чем дело? Оказывается, походили, походили, посмотрели, пообедали, а потом разъехались - и точка. Нет потребности увиденное внедрять у себя. И контроля за этим нет. Вот и складывается “туристская” психология: поехать на семинар - как на отдых или развлечение…»

Правда, этой психологии тогда все больше противостояла практика ежегодных республиканских семинаров разных категорий работников по важнейшим вопросам развития экономики, науки и культуры. Так, после XXV съезда КПСС их было проведено около тридцати.

Бюро ЦК КПБ стремилось как можно глубже проанализировать работу республиканских министерств и ведомств. На одном из пленумов ЦК была, например, осуждена тенденция ряда министерств и ведомств к раздуванию управленческого аппарата, тяга к припискам. Особенно этим грешили министерства пищевой промышленности, монтажных и специальных строительных работ, сельского строительства, всесоюзного объединения «Западспецавтоматика», где работники аппарата получали солидные премии. А на деле - на двоих работающих в отрасли иногда приходился один руководящий работник.

В упомянутой беседе с корреспондентами газеты «Правда» Машеров сказал:

- Есть руководители, которые, переоценив свои возможности, перестают считаться с мнением других, самоустраняются от живого общения с людьми, проявляют к ним черствость и высокомерие. Такой работник находится у опасной грани, за которой кончается истинная деловитость и начинается голое администрирование… Или, например, не умея как следует наладить дело, но стараясь поддержать благоприятное впечатление о себе, некоторые прибегают к припискам и другим видам очковтирательства. Считаем своей задачей и впредь усиливать борьбу со всяческой показухой, когда пускают лишь пыль в глаза, когда словесный туман помогает выдавать мнимые достижения за истинные. Каковы именно эти успехи? Доказаны ли они? Нет ли тут побасенок, хвастовства, интеллигентских обещаний («налаживается», «составлен план», «пускаем в ход силы», «теперь ручаемся», «улучшение несомненно» и т. п. шарлатанские фразы, на которые «мы» такие мастера)? Чем достигнуты эти успехи? Как сделать их более широкими?

- До первой встречи с Машеровым много раз видел и слушал его на собраниях, митингах, с экрана телевизора, - вспоминал Роман Катужанец, ответственный работник ЦК КПБ. - И вот я впервые в его рабочем кабинете. Тогда в аппарате ЦК была добрая традиция. С каждым, кто приходил сюда на работу, первый секретарь беседовал непременно. Подобный разговор состоялся и со мной. Сорок минут длилась беседа у Петра Мироновича, из них минут тридцать разговор шел о Льве Толстом, о творчестве этого гения. В кабинете Машерова за стеклами полок виднелось полное собрание сочинений писателя в 90 томах (1928-1958 гг.), что, конечно же, было весьма непривычно. В то время кабинетный антураж партийного работника составляли главным образом тома Маркса, Энгельса, Ленина да еще материалы партийных съездов. Толстой у Машерова - не прихоть, не желание щегольнуть интеллигентностью, а естественная потребность души. Он так увлекся толстовской темой, что, достав из пачки «Золотое руно» сигарету, так и не закурил…

Почему Машеров с работником, которого брали на участок, связанный со сферой обслуживания, повел разговор в неожиданной для меня плоскости? Или он накануне размышлял о нашем реальном житье-бытье, советовался с Львом Николаевичем? Быть может, вспоминал и толстовские слова: писать - это легко, нужно только все слова расставить на свои места. Так и в любой работе легко, когда все делаешь толково, от чистого сердца. Когда народ понимает, чего ты хочешь. Думается, он как никто другой и в те времена знал правду о фальши, двуличии, коррупции, безнравственности в «верхах»…

Однажды, когда заведующий отделом находился в отпуске, ему пришлось информировать Машерова о положении в сфере обслуживания населения. Его заинтересовала зарождавшаяся практика создания подсобных хозяйств в системе Белкоопсоюза. Кондрат Зигмундович Терех, возглавлявший в ту пору этот участок, очень энергично взялся за новое дело. Когда работник ЦК «доложил» информацию, зашел Владимир Игнатьевич Бровиков, второй секретарь. Машеров попросил повторить сказанное. А потом, оттолкнувшись от частного факта, развернул целую программу действий - глубокую, как он умел это делать.

Поворот его мысли был неожиданным. Раньше в Белоруссии каждый крестьянин имел кожух, а то два-три. Один для работы, другой - выходной. Кожухи, производившиеся в д. Мотоль на Брестчине, позже стали называть дубленками. А почему сегодня мы не можем решить эту задачу: одеть каждого селянина в полушубок? Разведем овец, организуем обработку овчин, построим пошивочные предприятия… Разговор состоялся дней за десять до его трагической гибели. Не случись беды, задуманное, наверняка, стало бы реальностью. К сожалению, жизнь чрезвычайно круто и жестко, вопреки всякой логике, обошлась с одним из истинных реформаторов того времени. Садовник срезает лучшие цветы - это давно подмечено в народе…

Он стремился понять и защитить даже тех работников, которые провинились, которых, как все считали, надо исключить из партии. Однако, выслушав всех членов бюро, присутствующих в зале, в заключительной речи по-отечески журил человека, а потом поворачивал разговор в другом направлении - убеждал членов бюро, что работник проявил слабость характера или допустил ошибки из-за своей молодости, отсутствия жизненного опыта. В результате ограничивались обсуждением вопроса.

Особое внимание ЦК КП Белоруссии уделял повышению деловитости своих пленумов. Однако в стране, политические методы работы подменялись хозяйственными. Вот и на отдельных пленумах доставалось, например, Гомельскому обкому партии за плохой контроль за заготовкой кормов или уходом за озимыми посевами.

Много споров вызывала практика внедрения новых критериев для оценки работы кадров, о которой часто говорил Машеров. С некоторыми его высказываниями сегодня можно поспорить, в чем-то его можно критиковать. Небесспорно, к примеру, такое мнение: