– Саш! Что случилось?!

– Иди, сама все увидишь, – отмахнулся брат.

Я забежала в зал, где на диване лежала мама. Она держалась рукой за голову и стонала.

– Мам, что случилось? Вы «скорую» вызвали?

– «Скорая» тут не поможет, – усмехнувшись, небрежно бросил Саша.

– Да что случилось-то?! Ты можешь мне сказать?!

Мама застонала еще громче.

– Лерочка! Подойди ко мне! Одна ты у меня умница!

– Саш? – я посмотрела на брата.

– Предлагаю добить, чтоб не мучилась!

– Саша! – Я в ужасе уставилась на него.

– Что Саша? Саша всего лишь не собирается потакать ее заскокам! А ты: «Саша!» – фыркнул брат.

– Лера, он собрался жениться на беременной! – простонала мама.

«Значит, Олеся все-таки беременна! М-да, уж».

– Ты же сама хотела, чтобы он женился, что не так? И к чему весь этот цирк? – я начала понимать, что мама решила надавить на жалость.

– Чтобы я «одумался»! Такой концерт пропал зря! – «пожалел» брат.

– Или ты мне все объяснишь, или я тебя сейчас стукну!

Я рассказала Сашке, что мама разговаривала с Олесей. Брат ответил, что сам со всем разберется. И больше этот вопрос не поднимался. Я думала, что вопрос решен, а оказалось, что нет.

– Я так обрадовалась, когда он сказал, что собирается жениться на Олесе! – простонала мама.

– Вообще-то я говорил, про Алису! – встрял брат.

– Алиса, Олеся! Какая разница? – простонала мама.

– Мам, это абсолютно разные имена! Ничего? – Фыркнул брат. Теперь у меня все еще больше запуталось.

– Да какая разница?! Что я скажу Олесе? – вдруг заорала мама. Но вспомнив, что ей «плохо», опять застонала.

– Без понятия! – отмахнулся брат.

– Так! Я тут, как сумасшедшая лечу из суда, а вы тут картину гоните?

– Какого суда? – всполошилась мама.

Вот, черт! Про развод я ведь ей так и не сказала! И, слава богу, Лёша тоже не «огорчал» свою, пока еще, тёщу.

– Российского, мам!

– Что, нашли виновного в аварии? И его накажут?!

– Мам, какого виновного? Виноват Лё-ша! – уже в который раз повторила подтвержденный факт.

Мама опять заохала.

– Ах, бедный мой Лёшенька. За что же ему такое?!

– А я, между прочим, предлагал добить, – вздохнул брат, закатив глаза.

Наверное, впервые  я была с ним согласна! И выдала:

– Мама, мы с Лёшей разводимся!

Мои слова прозвучали для  мамы, как гром  среди ясного неба! Она даже забыла, что нужно охать, и резко села на диване.

– Что значит, разводитесь?!

– Йес! – брат показал неприличный жест.

– Через месяц будет окончательное решения суда.

– Как через месяц? Почему через месяц? Они же должны два месяца давать на ….

– По обоюдному согласию, через месяц суд вынесет окончательное решение, потому что первый месяц уже прошел! – с нажимом повторила маме. Меня радовало, что со стороны Алексея не было никаких претензий.

– Ну, ты и дура! – выдала мать.

О! Все-таки я была права!

– Поздравляю, сестра, мы с тобой в черном списке! Пойдем, отметим! Видишь, маме уже лучше!

– Господи! – взмолилась мама. Прозвучало кощунственно: мама никогда не верила в бога! – Мои дети сошли с ума!

– Так, а ты чем накосячил?

Мы вышли на кухню.

– Да она достала в конец! Вот и сказал ей, что мы решили, что распишемся, когда она родит.

– Олеся беременна?

– Да причем тут Олеся?! Она как гуляла, так и гуляет! Ей по барабану! Алиса должна родить в мае.

– Алиса?

– Сестра, не тупи!

– Погоди, так ты….

– Да! Я люблю ее! И, кажется, влюбился в самый первый день, когда увидел. А когда узнал, что она не замужем, то…

– А сама Алиса как?

– Она как-то обмолвилась, что всегда хотела надеть подвенечное платье. Если бы не это, то мы бы уже расписались. Я, между прочим, говорил маме, что у меня другая девушка, и что зовут ее Алиса, но мама слышит только то, что хочет. А сегодня она нереально достала со своей Олесей! Вот пришлось еще раз, внятно, объяснить, что жениться на ее Олесе я не собираюсь. Так она решила вызвать «подмогу»! Спасибо, сестра!

– Между прочим, мне мог бы и сказать! – немного даже обиделась на него.

– Ага, также как и ты про развод! – отбил братец. – Кстати, поздравляю!

– Рано еще радоваться. Все время ожидаю какого-нибудь подвоха!

На кухню вошла мама. Она повязала голову полотенцем, демонстративно накапала себе корвалол и, бросив на нас с Сашкой многозначительный взгляд, выпила.

– Закусить, дать? – «заботливо» спросил брат. Пришлось пнуть его под столом, чтоб не перебарщивал.

– А тебе чего спокойно не жилось? – спросила мама, глядя на меня.

– Да, вот решила, что пожила спокойно, пусть и другим достанется. Я не жадная!

– А жить ты на что собираешься? Кормить тебя кто будет?

– Я же жила как-то все это время! Ни у кого помощи не просила! Проживу!

– Не просила она! Что просить, когда Лёша тебе карту специально завел!

– Только он ее сразу и заблокировал! И его не волновало, чем питаются его дети, и чем я плачу за квартиру! Не такой он уж и святой, мама!

– Лер! Ты почему ничего не сказала? – нахмурился брат.

– Теперь сказала!

– Лёша не мог так поступить, – твердо стояла на своем мама.

– Но он так поступил! И ты знаешь, я ему даже за это благодарна! Теперь я точно знаю, что делать все нужно самой!

– Я поговорю с ним!

– Это ничего не изменит! Так что не стоит!

– Он будет тебе помогать! Я уверена!

– Мам, он зубами скрипел, когда узнал, что я подала на алименты! А ты говоришь, помогать!

– Ого! Сестра показала коготки!

– Почему? – спросила мама.

– Потому что сумма получилась почти такая же, которую он мне выделял все это время! А тут только на детей! Представляешь? А еще у него была квартальная премия, про которую я даже и не слышала никогда! Так вот на нее тоже начислили алименты. В два раза больше обычных!

– Бедный Лёшенька! – съехидничал брат. – Он же исхудает!

– Ему полезно! – добавила мама. – Саша, может, ты одумаешься? Ну, зачем тебе, молодому, чужой ребенок?