– Мм. Это было на коврике у двери. – Она достала конверт из кармана пальто. – Почтового штемпеля нет.

Гвен взглянула на конверт – самый обычный, белый – и выпроводила Мэрилин из дома.

Оставшись одна, она вскрыла конверт. Пусть оно будет от Кэма. Пожалуйста, пусть оно будет от Кэма.

Оно было не от Кэма.

Гвен читала и не верила своим глазам. Взвешивая имеющиеся варианты, она несколько раз прошлась по комнате. Перечитала письмо. Обратиться за помощью к правоохранительным органам в надежде получить эту самую помощь в ближайшие шесть месяцев? Заплатить, добыв деньги неким магическим образом? Спросить совета у Кэма? Она представила его изумленное лицо. Он точно сочтет ее сумасшедшей.

Мысли бегали по кругу. Ладно, пусть он не хочет отношений, но это не значит, что они не могут быть друзьями. Хуже уже не будет. Гвен взяла телефон. Так и быть, нужно договориться с ним о встрече.

В «Лэнг и сын» Гвен пришла на следующий день, в два часа пополудни. Кэм принял ее сразу же, за что ей следовало бы быть благодарной, но, глядя на дубовые панели, кожаное рабочее кресло и со вкусом подобранный коврик в восточном стиле, она испытала ощущение тошноты. Точно так выглядел офис его дедушки, тот, в котором ее приняли при последнем визите в фирму. Запах сигарного дыма, кожи и бумаги, и общее впечатление полного отсутствия воображения у занимавшегося обстановкой дизайнера.

– Выпьешь? – Кэм открыл шкафчик, явив впечатляющий комплект бутылок.

– Э… – неуверенно протянула Гвен. Близость Кэма в сочетании с крепким алкоголем могла привести к катастрофическим последствиям. А ей было нужно сохранять полную ясность мысли. Да еще контролировать надежду, затрепетавшую в тот самый момент, когда она увидела его лицо. Надежду на то, что, может быть, он все же смирится с фактом существования магии. Ее магии.

Он наклонился и открыл еще одну деревянную дверцу. За ней обнаружился маленький холодильник с морозильником. Гвен успела заметить сок, колу и бутилированную воду.

– Воды, пожалуйста.

Кэм протянул бутылку с профессиональной улыбкой, которая подействовала на Гвен как пощечина.

Легкое касание пальцев – и снова электрический разряд пронзил ее руку до локтя.

Глупые надежды.

Он вернулся к своему креслу и, сев за внушительный деревянный стол, моментально обрел серьезный вид. Наверно, решила Гвен, так и задумано.

– Я принесла письмо. Вот, посмотри. – Она достала из планшетки злополучный конверт формата А4 и толкнула его по гладкой поверхности стола так, словно он был радиоактивный.

– У меня пять минут. – Кэм вынул лист и начал читать.

Гвен открутила пробку на бутылке и прошлась по комнате, попивая воду и стараясь не выказать нетерпения. На стенах старые картины в традиционном стиле – такие не задевают ничей вкус и в то же время создают определенное впечатление.

– Да, – на удивление быстро подал голос Кэм. – Все в порядке. Беспокоиться не о чем.

– Правда? – Гвен пересекла комнату, вернулась к столу и уселась на край. Согласиться с Кэмом в том, что угрозы Кристофера Брюэра подать на нее в суд за диффамацию – это мелочь и «беспокоиться не о чем», она не могла. Тем более что правду рассказала только Хелен. Кристофер терроризировал домашнюю собачку и заслужил то, что выписала ему мать.

– Да. Это так называемый иск-раздражитель.

– Тебе легко говорить. Речь же не о том, что он занял мое место на парковке.

Кэм коротко улыбнулся.

– В нашем городе это намного хуже. Здесь мы имеем дело с иском, цель которого – доставить неприятность. Составлявший письмо солиситор прекрасно это знает, но… – Он не договорил. – Ты можешь не делать так?

– Что?

– Не сидеть на моем столе? Стол – антикварный.

– Да, конечно. – Гвен поднялась и вернулась на клиентскую сторону стола. – Так лучше?

– Спасибо. – Теперь, когда их разделял стол, Кэм как будто повеселел. – Извини, что я так беспокоюсь, но это стол моего отца.

– Понимаю. Никаких проблем. Так даже лучше, – солгала Гвен, усаживаясь в кресло, на изрядном расстоянии от Кэма.

– Вот и хорошо. – Он помолчал секунду-другую, будто задумался о чем-то, потом встрепенулся. – Речь в письме идет о клевете, и свидетелем клеветы выступает родственник истца.

– Но клевета – это утверждение, которое не соответствует истине. Я ничего такого не утверждала.

– Это как посмотреть. Зависит от точки зрения.

– Но разве не все зависит от точки зрения?

– В данном случае это несущественно. Ему нужно будет доказать, что сказанное тобой – неправда, и я не представляю, как можно доказать то, что думала или о чем не думала собака. – Кэм невесело рассмеялся. – Как я уже сказал, это иск-раздражитель. – Он быстро и ловко собрал бумаги и засунул их в конверт, а Гвен почувствовала себя настоящим клиентом, которого выпроваживают за дверь, потому что его время истекло. Она даже не сразу поняла, что уже поднялась и готова выйти.

Дверь приоткрылась.

– Здесь клиент, которому назначено на час. – Заглянувшая в кабинет секретарша уставилась на Гвен, даже не попытавшись скрыть любопытство. – Сказать, чтобы подождали?

– Нет, мы уже закончили, спасибо. – Кэм пододвинул к себе новую папку и даже не поднял головы.

– Да, закончили, – сказала Гвен. – Пока.

– Я позвоню, – пообещал он.

– Отлично. – Ее вдруг обожгла полыхнувшая внутри злость. Наверно, это было абсурдно, но ничего поделать с собой она не могла. – Не трудись.

Гвен промаршировала к выходу, но хлопнуть дверью и получить хоть какое-то удовлетворение не вышло – помешала замершая у порога секретарша.

Из офиса Кэма Гвен направилась прямиком в «Красный лев». Боб был на месте, и Гвен подумала, что никогда еще не была так рада его видеть.

– Надо выпить.

– А точнее? – Боб отложил полотенце, которым вытирал стойку.

– Извини. Да. Пиво. Не лагер. И не белое вино.

– Тогда «Бекс». Угощаю.

Гвен взяла запотевшую зеленую бутылку и приложилась к горлышку.

Боб молча посмотрел на нее, потом сказал:

– Съешь что-нибудь?

– Нет. Да. Может быть.

Он преувеличенно шумно вздохнул.

– Приготовлю сэндвич. Не хочу, чтобы ты тут свалилась.

– Это же всего только пиво. И я не ребенок.

Боб пожал плечами.

– Ничего такого. Просто вид у тебя усталый.

– Извини. – Гвен протянула руку и погладила Боба по плечу. – Я такая сердитая. Извини, что нагрубила. – Она отвернулась, почувствовав, как защипало в глазах.