– Письмо настоящее, – злобно прошипела Элоиза, – и хоть имя в нем не называется, каждому понятно, что речь идет о тебе, Джорджия! Сколько можно притворяться? Боже праведный, ведь это ты прислала мне записку, заманив сюда! Это ты лгунья, ты фальшива и порочна до мозга костей!

Джорджии мучительно захотелось ударить Элоизу, но та, похоже, искренне верила в правоту своих слов, а письмо… письмо означало катастрофу. Вот теперь она окончательно погибла.

– Будьте благоразумны и попридержите язык, мисс Кардус, – вмешался Дрессер. – Письмо – подделка, а вы, распространяя гнусную ложь, становитесь сообщницей злодеев.

Выражение торжества на лице Элоизы сменилось растерянностью:

– Но я не… Она…

– Вы пособница злодеев, – повторил Дрессер. – Кто дал вам это письмо?

– Я не знаю! – побледнев, вскричала Элоиза. – Его принес мне лакей.

– Дайте конверт, – властно приказал Дрессер.

Элоиза принялась судорожно рыться в ящичке и вскоре нашла смятый листок. Испуг Элоизы ничуть не удивил Джорджию – Дрессер был суров, почти страшен в своем гневе.

Осмотрев листок, он передал его Джорджии:

– Вам знаком этот почерк?

Она взглянула на имя адресата и прочла единственную фразу: «Используйте это на свое усмотрение, дабы восстановить попранную справедливость».

– Как аккуратно написано, – сказала она, – словно в тетрадке отличника.

– Это один из способов изменить почерк. – Дрессер взглянул на Элоизу, которая сморкалась в платок. – Вам наверняка не терпится узнать, как отреагируют родные Джорджии на ваш поступок?

– О, вы не скажете им. Джорджия, прошу тебя!

– Пойдемте, леди Мейберри!

И Дрессер едва не вытолкал Джорджию в коридор. Она услышала, как за закрытой дверью истерически разрыдалась Элоиза, но это ее нисколько не утешило.

– Я совершенно беззащитна! Я знаю, что письмо – фальшивка, но другие свято поверят в его подлинность. Все станут считать меня мужеубийцей.

Дрессер стиснул ее плечи:

– Вы не имеете права сдаваться. Только не теперь. Мы спустимся вниз, к гостям, и леди Мей вновь предстанет перед ними во всем блеске. Вы выше всех подозрений!

– Я не могу…

– Если человек достаточно отважен, его возможности безграничны. А вы отважны. И помните: вы невиновны!

– Так вы верите мне? – Джорджия изумленно взглянула на него.

– Как самому себе.

– Но почему? Ведь вы меня едва знаете.

– Ну, для этого я знаю вас достаточно хорошо, – улыбнулся Дрессер. – Когда мы с вами встретились впервые, вы были предельно честны.

– Да, тогда, в Эрне, – вспомнила она. – Тогда честность придавала мне сил, но и угроза была ничтожной.

– Так будьте сильной и теперь. Тот, кто знает вас, знает также, что все эти слухи – гнусное вранье.

– Тогда меня мало кто знает, – печально улыбнулась она.

– Одна мудрая женщина сказала как-то, что человеческое сердце может вместить лишь немногих. Чем шире пруд, тем он мельче, сказала мне она.

– Ну, тогда весь английский бомонд просто грязная лужица. – Джорджия глубоко вздохнула. – Хорошо. Я взяла себя в руки. Вряд ли теперь львы смогут меня растерзать.

– Крысы, – поправил ее Дрессер. – В худшем случае они могут вас покусать.

– Однако я слышала о людях, которых крысы закусали до смерти. Что ж, пойдемте!

Лиззи и Бэбз поджидали их за углом.

– Что стряслось? – спросила Бэбз. – Мы слышали какие-то вопли. Ты ужасно выглядишь, милая!

– Все на самом деле ужасно. Элоиза не придумала письмо. Оно существует и выглядит удручающе правдоподобно.

– Разумеется, оно фальшивое, – сказал Дрессер, передавая листок Бэбз.

Джорджия хотела воспротивиться, но не успела.

– Фальшивое? – ахнула Лиззи. – Но за такое можно угодить на виселицу.

– Полагаю, виселица грозит лишь фальшивомонетчикам, – уточнила Бэбз, читая письмо.

– Интересно, почему Элоиза не показывала всем подряд это письмо, а лишь рассказывала о нем? – задумчиво произнесла Джорджия.

– Это вполне в ее стиле – она трусиха, – ответил Дрессер. – Она, как крыса, не отваживается выйти из норы. Вы видели выражение ее лица, когда я пригрозил, что ваши родные узнают о ее проделке?

Джорджия лишь вздохнула – она даже пожалела Элоизу, но лишь чуть-чуть.

Лиззи тоже прочитала письмо.

– О-о-о, Джорджи, что ты теперь будешь делать?

По ее лицу видно было яснее ясного: она думает о бегстве за границу или, на худой конец, в Эрне.

– Я намерена выяснить, кто за всем этим стоит, – твердо сказала Джорджия, – и растоптать эту крысу безжалостно, чтобы и следа не осталось!

– Тебе следует как можно скорее сжечь письмо, – сказала Бэбз.

– Доверьте его мне, – сказал Дрессер. – Это вещественное доказательство. Из моих рук оно никуда не денется.

Джорджии больше всего на свете хотелось дотла спалить проклятый листок, однако спорить она не рискнула.

– Хорошо. А теперь мы должны спуститься вниз, но не все вместе.

– Ты уверена? – спросила Лиззи.

– А что еще я могу сейчас сделать? Идите.

Лиззи и Бэбз ушли, а Джорджия повернулась к Дрессеру:

– Мы с вами не можем идти вниз вместе.

– Согласен. Дождитесь меня на террасе.

– Но мне не следует…

– Вы должны быть у всех на виду. Танцевать нам больше нельзя, однако обсудить дальнейшие действия мы непременно должны. К тому же я не могу оставить вас на растерзание крысам.

Джорджия поневоле поежилась:

– Ладно. Тогда до скорой встречи на террасе.

Теперь, когда она знала, в чем дело, Джорджия ожидала, что ее и впрямь растерзают, но такое было не в обычае бомонда. Она прошла по всему дому и вышла на террасу – никто не попытался остановить ее, заговорить с ней, ее как бы вовсе не существовало. Сейчас даже косые и гневные взгляды принесли бы облегчение. Джорджии вдруг захотелось поплотнее закутаться в теплую шерстяную шаль – и плевать, что это испортило бы весь вид платья.

Подойдя к уже ожидавшему ее Дрессеру, она пожаловалась:

– Я будто стала невидимкой.

– Однако я вижу вас, и друзья ваши – тоже.

– Но этот круг чересчур узок.

– Чума на голову того, кто за всем этим стоит!

– Элоиза?

– Нет, это не она. Я говорю о том, кто прислал ей сюда это письмо, заранее зная, что она не сдержится и начнет мести языком направо и налево.