«Зловещий призрак». Карикатура из журнала «Панч»

Отношение к спиритизму было неоднозначным. Пресса, в частности сатирический журнал «Панч», высмеивала легковерных «духовидцев».

Проповедники называли сеансы сатанинскими и напоминали о библейском запрете на общение с духами. По другую сторону баррикад находились те, кому спиритизм или заменял религию, или же являлся дополнением к христианской вере. В спиритических кружках было немало верующих англиканцев. Общение с духами не противоречило их религиозным воззрениям: наоборот, тем самым подтверждалось обещание Христа даровать своим последователям вечную жизнь. Призраков рассматривали не только сквозь призму духовности, но и с точки зрения науки. В 1882 году было основано Общество психических исследований, целью которого стало объективное научное изучение паранормальных явлений. В 1893 году членом этого общества стал Артур Конан Дойль, со временем ставший ярым спиритом.

Впрочем, самый страшный призрак из всех возможных – это тот, что существует в нашем воображении.

Пожалуй, в каждом графстве рассказывали байки о суеверном господине, который, возвращаясь из кабака после заката, замечал, что его преследует нечто. О том, чтобы оглянуться на адскую тварь, не могло быть и речи. Смелости хватало только чуточку скосить глаза, и тогда боковым зрением он замечал рога. Существо не только шло за ним по пятам, но и цинично трезвонило в похоронный колокол. Обессиленный, на трясущихся ногах, господин добирался до своего крыльца и лишь тогда открывал… что за ним увязалась очень дружелюбная коза!

Почему так радовались англичане, заслышав крики кукушки? Потому что этот крик считался доброй приметой и сулил благополучие. Если викторианцы чем-то и отличались от нас с вами, так это более тесным общением с природой: содержание домашней скотины и охота вынуждали их то и дело обращать внимание на окружающий мир. Иногда эти наблюдения были вынужденными – кому же захочется, чтобы единственная корова (а у кого-то и призовая лошадь) пала от неведомой хворобы? Но чаще обычаи, приметы и суеверия просто врастали в привычный быт. В конце концов, если кто-то из млекопитающихся или чешуйчатокрылых случайно подвернулся под ногу – должен же в этом быть какой-то смысл?

Большая часть примет, конечно же, относилась к домашним животным. На каждой божьей твари, от крупной рогатой скотины до мелкого паучка, лежала обязанность быть полезным домовладельцу. За что же еще он их всех кормит?

Огромное число примет и суеверий связано с коровами. В них проглядывает постоянная борьба с враждебными силами за наличие молока и здоровье «кормилиц». Когда у коров ни с того ни с сего раздувался живот, а на шкуре появлялись язвы, фермеры звали знахаря для установления окончательного диагноза. Несколько дней подряд знахарь измерял заболевшую корову от кончика носа до хвоста. Если животное уменьшалось в размерах, дела плохи. Значит, корову поразила стрела эльфов. На территории Англии находили каменные наконечники стрел, оставшиеся от древних обитателей острова. Именно их и принимали за волшебные орудия. Согласно поверьям, эльфы постреливали и в людей, но их излюбленной жертвой был все же домашний скот. Хворобу от эльфийской стрелы лечили по принципу «клин клином вышибают». Каменный наконечник клали в кувшин с водой и оставляли на несколько дней, чтобы вода настоялась. По истечении этого срока волшебную жидкость брызгали на больное животное. Иногда вместо наконечников использовали серебряные монеты, которые тоже опускали в воду.

Если среди скотины начиналась эпидемия ящура, первую заболевшую корову зарывали в землю живьем, чтобы уберечь от заразы оставшихся. Для профилактики и лечения ящура йоркширцы жгли солому в коровнике до тех пор, пока животные не начинали задыхаться. Такой пример якобы подал ангел, который в глубоком прошлом спустился с небес и поджег дерево. Запах гари исцелил всех окрестных коров, а фермерам не оставалось ничего иного, как перенять методику небесного ветеринара.

Чтобы захворавшая корова или лошадь выздоровела, необходимо было перестать помешивать их корм острыми и колющими предметами. Приходилось проявлять чудеса изобретательности, думая, чем бы заменить вилы. А чтобы коровы давали больше молока, омелу, оставшуюся от рождественских украшений, скармливали первой отелившейся в новом году корове.

На острове Джерси рассказывали о фермере, чьи коровы начали чахнуть. Какие только средства ни перепробовал хозяин, какой едой их ни кормил, но коровы слабели день ото дня. Тогда он заподозрил колдовство. Зарядив ружье серебряной монетой, он укрылся в сарае и дождался захода солнца. Около полуночи через изгородь перемахнул огромный черный пес, заскочил в коровник и… принялся отплясывать перед скотиной. Коровы все, как одна, поднялись и повторили его движения. Плясал пес так лихо, что бедняжки едва могли за ним угнаться, а некоторые падали на землю в изнеможении. Насмотревшись на такие издевательства, фермер выпалил в собаку из ружья. Пес, поскуливая, выбежал вон, а наутро один из соседей показался с перевязанной рукой. Урок пошел колдуну на пользу: с ночными плясками было покончено, а коровы снова набрали вес.

Зато в даремской деревне Хедли рассказывали о зловредном духе-боггарте, который мог принимать любое обличье, но чаще всего пугал доярок, оборачиваясь в их любимую корову. Дояркам приходилось побегать за коровой Хедли (Hedley Kow) по всему полю. Потом зловредная тварь опрокидывала подойник с молоком и, громко хохоча, исчезала.