А где же Мейвис? Ее тоже нигде не видно, вдруг забеспокоилась Алана.

– Он уехал со своей невестой?

– Нет, и я по-прежнему думаю, что она вовсе ему не невеста, – сказала Фиона, намазывая мед на горбушку.

– Он этого не отрицал, – напомнила ей Алана, словно забыв о том, что Грегор сказал ей о недоразумении.

– Я подозреваю, что он хочет уладить все без свидетелей, а пока что такой возможности у него не было… Как ты себя чувствуешь?

Алана не сразу сообразила, что Фиона спрашивает о состоянии ее избитого тела, а не израненного сердца.

– Все еще побаливает, но не так, как вчера.

– Хорошо. Вероятно, ты ничего внутри не повредила, только исцарапалась и набила шишку на голове. Мне и вчера так показалось, но опасения все же были. А теперь я точно знаю, и боль будет с каждым днем стихать.

Боль от ушибов и ссадин – да, но не сердечная. Алана уже сомневалась, что ее сердечная рана вообще когда-нибудь затянется. Она полночи проплакала, а легче не стало. И гнев не заглушал боли. Возмущение по поводу того, что ее бессовестно использовали, лишь помогало прятать боль. Но убить ее не могло.

– Так куда отправился Грегор? – спросила Алана и тут же мысленно отругала себя за вопрос.

– В Арджлин с Эваном, – ответила Фиона, очищая яблоко.

– Без меня? Даже не предупредив? Не дав мне возможности передать весточку Кайре?

– Грегор и Эван расскажут твоей сестре все о твоих приключениях и о том, как у тебя сейчас обстоят дела. Думаю, ей будет приятно узнать о том, как ты стремилась помочь ей в трудную минуту, как хотела оказаться рядом и что ради этого пережила. Как только поправишься, сама приедешь к ней и все расскажешь во всех подробностях. Я тебе вот еще что скажу. Визит в Арджлин был запланирован еще до вашего с Грегором приезда сюда. А рассказать тебе о нем вчера вечером, сама понимаешь, у Грегора не было возможности. Я тоже удивилась, узнав, что они с Эваном отправились в путь, да еще в такую рань. Эван не счел нужным и меня предупредить, – угрюмо добавила Фиона.

«И ему придется дорого за это заплатить», – подумала Алана, потихоньку хмыкнув.

– Я бы с удовольствием передала Кайре хотя бы короткое письмо, – вздохнула Алана.

– Тебе ничто не мешает написать ей сейчас. Я думаю, между нашими замками сообщение будет весьма оживленным, по крайней мере, в ближайшее время. Эта скотина Моубри разорил все, что мог, оставив людей Арджлина без еды. Из-за него и сеять им пришлось позже срока.

– Ты могла бы мне поподробнее рассказать о Лайаме Камероне? Брат Мэтью клянется, что он достойный человек и будет моей сестре хорошим мужем. Но брат Мэтью в каждом видит только положительное. Грегор тоже хорошо о нем отзывался, но Лайам – его двоюродный брат. К тому же мужчины не всегда видят друг в друге недостатки, которые делают их плохими мужьями. Я уверена, что Кайра не была счастлива в первом браке, и мне хочется думать, что теперь все будет иначе. Он ведь красивый мужчина, этот Лайам?

– Лайам – красавец, хотя не стоит говорить этого при других мужчинах, а то у них от ревности зубы сводит.

Алана даже коротко рассмеялась.

– Но будет ли он ей хорошим и верным мужем?

– Да, в этом я не сомневаюсь. Они с Кайрой – две половины одного целого. – Фиона положила в миску каши и сдобрила ее густыми сливками. – Твоя сестра любит его, и я уверена, что Лайам отвечает тем же. Я рада, что ты о них спросила, мне кажется, что тебе стоит повременить с визитом к Кайре до тех пор, пока молодые окончательно не разберутся в своих отношениях.

– Так у них проблемы?

– Ты же знаешь, какие могут быть проблемы у двух влюбленных, которые не решаются признаться друг другу в своих чувствах.

– Надеюсь, ты права. Я видела о ней сны, знаешь ли, – прошептала Алана. Ей было страшновато признаться Фионе в том, что у нее бывают видения, хотя та достаточно много времени провела в клане Мюррей до того, как вышла замуж за Эвана.

– И в этих снах она не была счастлива?

– И да и нет. Те сны, из-за которых я решила отправиться на поиски Кайры, были очень конкретными. Еще до разговора с братом Мэтью я уже кое-что знала сама. И потом у меня еще были другие… и в этих снах она была очень, очень грустной.

– Возможно, просто скорбела о погибших и переживала из-за того, что Арджлин разорен.

– Я тоже так думала. Но потом меня посетили другие… даже не сны, а ощущения. И по моим ощущениям, Кайра счастлива, но в сердце ее все равно остается грусть. – Алана нахмурилась, пытаясь сосредоточиться и вспомнить все, что тогда почувствовала. – Да, во мне жило сомнение. Это определенно было сомнение. И еще страх, но природу этого страха я так и не поняла.

Фиона кивнула:

– Ну что ж, разве не эти чувства испытывает женщина, которая любит мужчину и в то же время не уверена, что он ее тоже любит? Эта неопределенность рождает в женщине сомнения – она сомневается в себе, в своем избраннике и в своем будущем. Чем не повод для страхов?

Алана задумалась, сравнивая сказанное Фионой с тем, что она сама испытывала к Грегору до того, как вскрылась его ложь.

– Да, все это звучит правдоподобно. И я думаю, Кайра ждет ребенка.

– Меня это не удивляет. Лайам очень сильный мужчина. – Фиона приподняла бровь. – Все Камероны отличаются плодовитостью.

Когда до Аланы дошел смысл того, что хотела сказать Фиона, она едва не подавилась медовым печеньем. Плодовитые мужчины делают детей. Грегор уже сделал двоих. Она молилась о том, чтобы он не сделал и третьего. Она полюбила бы малыша, и ее семья тоже любила бы его, но другие люди видели бы в ребенке только свидетельство ее позора. Она подарит миру человека, который всю жизнь будет страдать из-за ее беспечности. И это еще не все беды. Ей долго придется убеждать мужчин в своей семье, что клан не должен мстить Грегору.

– Да ты не переживай. Я не дам им убить негодника, – сказала Алана, успокаивая Фиону.

– Спасибо, конечно, но я и не думала, что ты можешь допустить такое. У нас, женщин, всегда так – мы готовы призвать на голову мужчины, который нас обидел, все беды и несчастья, но сами грудью встанем на защиту любимого.

– Я ни разу не сказала, что люблю этого лжеца.

Фиона закатила глаза и потянулась за печеньем.

– Конечно, нет. Извини, я ошиблась.

– Ну ладно, хочешь правды, так получи ее.

– Да, я бы предпочла услышать правду.

Алана поморщилась и откусила бочок от яблока.

– Я действительно его люблю. Но хотела бы увидеть, как его разорвут на части дикие звери, и чтобы ту самую его часть, которой он так гордится, гвоздем бы прибили к стене.

Фиона захихикала и кивнула:

– На мой взгляд, это очень похоже на любовь.