Мой интерес к Гондару был вызван, однако, не древними руинами, а некоторыми обитателями города — именно здесь когда-то жили последние эфиопские иудеи, называвшие себя Бет Израэль. Примечательно, что этому предмету посвящено не так уж много исследований, а опубликованные работы имеют сомнительную научную ценность. Исследователи иудаизма даже точно не знают, когда Бет Израэль появились в Эфиопии. Лишь немногие специалисты полагают, что это произошло во времена царствования Соломона, хотя данная идея выглядит заманчиво. Сами Бет Израэль убеждены, что являются потомками Менилека I, сына царя Соломона, и царицы Савской. Некоторые ученые высказывают предположение, что они принадлежат к племени дан, одному из десяти потерянных колен Израиля, или что они не смогли вместе с Моисеем перейти через расступившиеся воды Красного моря и бежали из Египта на юг.

На протяжении многих веков эфиопские иудеи жили в христианском окружении. Известные под именем фалаша, они были полностью изолированы от собратьев по вере. Они не читали и не говорили на древнееврейском языке и поэтому не могли изучать Талмуд. Их религиозная жизнь определялась Торой, первыми пятью книгами Библии. Кроме того, они ели только кошерную пищу и соблюдали субботу.

В одни времена их преследовали, в другие оставляли в покое. Практически всегда они проживали в компактных, изолированных от христианского общества поселениях. Многие из них, спасаясь от гонений и боясь лишиться своих земель, перешли в христианскую веру, способствовав тем самым формированию уникальной эфиопской ветви христианства. В древности в Эфиопии проживали сотни тысяч Бет Израэль, но со временем преследования, переход в другую веру, голод и болезни значительно сократили их число.

Судьба эфиопских иудеев стала важнейшей мировой новостью в середине 80-х и начале 90-х годов двадцатого века, когда они практически все были перевезены по воздуху в Израиль. Операция «Моисей» в 1984 году и операция «Соломон» в 1991 году стали двумя крупнейшими «воздушными мостами» в истории. Точное число эвакуированных в Израиль эфиопских иудеев неизвестно — по большей части из-за срочного характера операции. Считается, что в результате «исхода» страну покинули около сорока пяти тысяч человек.

Самые удивительные вещи о Бет Израэль я прочитал в записках С. Г. Уокера, бывшего британского консула в западной Эфиопии. Он отмечал, что они были непревзойденными ремесленниками и что местные христиане не доверяли им. Больше всего христиане боялись буда, или высшего духовенства. Считалось, что у них дурной глаз и что они способны превращаться в гиен. По ночам, приняв облик животных, они якобы разрывали могилы и пожирали тела усопших.

В людском обличье они, как правило, носили золотые серьги необычной формы. Уолкер утверждал, что у убитых гиен часто находили в ушах подобные украшения. Интересно, подумал я, есть ли тут какая-то связь с гиенами из Харара?

В двух милях от Гондара мы поравнялись с указателем, на котором мелом от руки было написано, что мы находимся в «деревне фалаша». До эвакуации это место привлекало множество туристов, но теперь тут никого не было. Бахру резко затормозил и указал на надпись. Деревня казалась покинутой жителями. Даже кузница и мастерские, где когда-то производили изделия из железа, керамику и корзины, которыми славились эфиопские иудеи, стояли пустыми.

У обочины дороги в глубокой луже играл мальчик лет семи в розовых резиновых сапогах и футболке, которая была ему явно велика. Я вышел из машины и спросил, остались ли здесь иудеи. Он дрыгнул ногой в сторону хибары с соломенной крышей, почти скрытой зарослями бананов.

— Она там, — сказал мальчик.

Когда мы с Самсоном приблизились к хижине, женщина заметила нас и стала выкладывать примитивные фигурки из обожженной глины. Затем она приветственным жестом хлопнула своей ладонью о мою и подвела нас к дому.

— Мы приехали увидеться с Бет Израэль, — сказал я.

Женщина перевела взгляд на глиняные фигурки, а затем вновь посмотрела на меня.

— Они уехали в Израиль и оставили меня одну.

— И вы здесь единственная из иудеев?

Женщина кивнула, скорбно опустив глаза.

— Они оставили меня одну.

— Но всех ведь многократно предупреждали. Почему вы не эвакуировались?

— Я была больна, и меня не взяли. Сказали, что вернутся. Я жду и продаю фигурки, которые сама делаю.

Фигурки были трех видов. Одни изображали мужчину, другие — женщину, а третьи — мужчину и женщину в постели.

— Это Соломон, — объяснила женщина, — это Македа, а это Македа приехала к Соломону.

Мы выразили свое восхищение, и Самсон купил одну фигурку в подарок для своей девушки.

Женщина, которую звали Рахиль, повела нас в синагогу. Это было простое круглое строение, украшенное «звездой Давида». Рахиль сказала, что ни разу не входила в синагогу после того, как осталась одна. Большую часть времени она проводила на обочине дороги, ожидая туристов или израильских официальных лиц, которые заберут ее. Затем она повела нас в свою хижину.

Мы сняли обувь и вошли внутрь. Мы увидели оклеенные старыми газетами с китайскими иероглифами стены, земляной пол и единственный предмет мебели, длинную расшатанную кровать, на которую мы все и сели.

— Ко мне приезжали люди из израильского посольства, — пожаловалась Рахиль. — Но они сказали, что уже слишком поздно приезжать к ним в страну и что нужно ждать следующей эвакуации.

— И когда это будет?

Рахиль закашлялась, прикрыв рот ладонью.

— Не знаю, но они сказали, что заберут меня, когда это случится. Они обещали.

Самсон спросил ее о царе Соломоне.

— У царя Соломона и Македы был сын, — тихим голосом ответила женщина. — Он наш предок. Его звали Менилек.

— Я вы можете прочесть Талмуд?

— У нас его нет. И никогда не было. Но у нас есть молитвенник на геэз.

Я рассказал Рахили, что был в Иерусалиме, на том месте, где когда-то стоял храм Соломона, что я встречал эфиопских иудеев и что они еще не до конца приспособились к переменам в своей жизни. Многие эфиопские мужчины служат в армии, а остальные живут очень бедно, несмотря на помощь государства. Все израильтяне знают об их тяжелом положении.

Рахиль встала с кровати и посмотрела мне прямо в глаза.

— Те Бет Израэль, которых вы встречали в Израиле, — они говорили обо мне?

На полпути между Гондаром и Бахир-Даром, расположенным на берегу озера Тана, Бахру врезался в огромную стаю серых грифов. Через несколько секунд на дороге началось настоящее побоище. Большинство людей стараются избегать встречи с грифами — но только не Бахру.

Машина пробивалась через ряды стервятников, давя крылья и ломая шеи птиц, а я молился, чтобы убийство грифов не обернулось для нас ужасными последствиями. Самсон заявил, что грифы — посланники дьявола. Их убийство — это благое дело, хотя дьявол будет пытаться отомстить.