Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но ваше сердце для меня недоступно. И никогда не будет доступно. Это так?
Он не знал, как ей ответить.
Мэдди встала с кровати и подошла к туалетному столику.
– С меня довольно. Я больше не хочу гадать о том, кто вы такой. – Мэдди сорвала с плеча тартан. Булавка расстегнулась, и Мэдди протянула брошь Логану. – Я желаю знать правду. Кто она, эта А.Д.?
– Я уже говорил, это неважно.
– Для вас – возможно, но это важно для меня! Я каждый день ношу эту метку позора у себя на груди. Клеймо, что должно напоминать мне постоянно о том, до чего меня довел казавшийся невинным обман. Но теперь я хочу знать правду. Вы ее любили?
– Мэдди…
– Я задала простой вопрос, Логан. Мне не надо никаких объяснений. Хватит одного слова. Так «да» или «нет»?
– Да, – ответил он.
– Сильно?
– Так сильно, как умел. Но, как видно, недостаточно.
– И потому она вас бросила.
Логан кивнул.
– Умная женщина.
Логан поморщился.
– Возможно. Я был для нее обузой. Тянул вниз.
Точно так же, как он стал бы обузой для Мэдлин. Ей было что предложить миру. И рисунки – это еще не все. У нее доброе сердце и много нерастраченной любви. Она хочет семью, детей. Она хочет то, что он считает для себя неприемлемым. С ним она растратит себя попусту.
– И, несмотря на то что она вас бросила, после стольких лет вы не в силах о ней забыть.
Логан покачал головой и честно ответил:
– Нет.
Мэдлин швырнула ему брошь, и та упала на стеганое одеяло.
– Заберите. Я не хочу ее больше носить. Я уезжаю.
– Подождите. – Логан встал. – До Белтейна осталось меньше недели. О чем бы мы ни договорились между собой, мне нужно, чтобы в ночь на первое мая были вы здесь.
– Вы только что отвергли меня. Что заставляет вас думать, что я стану с вами о чем-то договариваться?
– Я должен напомнить вам о письмах?
– А, вот вы о чем. Об этих глупых письмах. – Мэдди подавилась нервным смешком. – Мне до них больше нет дела. Так действуйте! Отправьте их в скандальные газетенки. Что мне терять? Работу мне, так или иначе, уже не дадут, да и перспектив в личной жизни у меня теперь не осталось. Я привыкла к унижению. И к одиночеству тоже. И более одинокой, чем здесь, я тоже едва ли где буду.
Мэдди распахнула шкаф и потянулась к пустому саквояжу на верхней полке. Он свалился ей на голову, отскочил и упал на пол.
Логан сочувственно поморщился.
– Только этого мне сейчас и не хватало, – уныло произнесла Мэдди. – Еще одна унизительная ситуация.
Мэдди поставила саквояж на кровать, открыла его и принялась бросать туда пригоршнями белье и чулки.
Логан схватил саквояж за ручку и потянул на себя.
– Вы не можете уехать. Еще не пришло время.
Мэдди схватила саквояж за другую ручку и потянула на себя.
– Могу. И уеду. Вам меня не остановить.
– На что вы будете жить?
– Гневом я буду жить. Его во мне столько, что никакой пищи не надо. По крайней мере, на первое время.
Он никогда не видел в ней столько решимости. Столько храбрости. А ведь он так давно хотел увидеть в ней именно это. Он знал, что Мэдлин сильная, и, наконец, она продемонстрировала ему свою силу во всей красе.
И, кто бы сомневался, эта недюжинная сила проявилась в ней именно тогда, когда она решила его бросить.
Логан провел рукой по волосам.
– Забудьте обо мне.
– О, поверьте мне, именно в этом и состоит мое намерение.
– Я не ради себя старался. Моим людям нужен дом, и вы это сами знаете. И я знаю, что они и вам стали дороги. Подумайте о Каллуме, о Рабби, Монро и Файфе. Подумайте о Гранте.
– Я буду по ним скучать. По всем. Особенно по Гранту. – Мэдди замерла с зажатым в кулаке шерстяным чулком. – Грант – мой любимец. И знаете почему? Он заставил меня почувствовать себя красивой в день моей свадьбы. И неважно, сколько раз нас друг другу представляли, он всякий раз был под впечатлением. И еще он меня смешит. А это важно. – Мэдди швырнула чулок в саквояж. – Он думает, что вы счастливчик, потому что я у вас есть. Глупец несчастный!
– Может, Грант и тронулся умом, но глупым он никогда не был. И не он один любовался вами в день вашей свадьбы, не один он считает вас красавицей. – Логан схватил Мэдди в объятия. – Я не могу вас отпустить.
– Зачем мне оставаться?
– Потому что я…
Логан знал, что она хочет услышать, но отчего-то не мог заставить себя произнести слова, в которые не верил. Он не верил этим словам, когда их произносили другие, и не верил, когда сам их произносил. Рано или поздно они всегда оборачивались ложью.
Мэдди грустно ему улыбнулась.
– Я так и думала.
– Мэдди.
И вдруг раздался крик такой оглушительной силы, что их обоих чуть не подбросило. Солдатский инстинкт подсказывал Маккензи, что надо бы проверить, из-за чего сыр-бор, но не успел он сделать и шаг в сторону двери, как она приоткрылась и показалась раскрасневшаяся физиономия Рабби.
– Ее нашли! – задыхаясь, доложил солдат. – Вернее, она нашла палец Файфа. Выглядит как обычный краб: живой и здоровый.
– Превосходно. Большое вам спасибо, Рабби. – Мэдди одарила Рабби улыбкой, которая исчезла, как только тот покинул помещение. – Очень своевременная находка, – добавила Мэдди, на этот раз обращаясь к Логану. – Теперь она может уехать со мной.
– Вы закончите рисунки в другом месте?
– Нет, я намерена оказать Флаффи услугу, которую давно должна была оказать. Я намерена выпустить ее на свободу.
– Мэдди? – Тетя Тея просунула в дверь увенчанную тюрбаном голову. – Бекки сказала, что ты пакуешь сундуки. У тебя все в порядке?
– Тетя Тея, проходите и садитесь. Нам надо поговорить.
Мэдди сделала глубокий вдох и выдох. Давно надо было на это решиться.
Давно надо было выбраться из этой топкой лжи, что затягивала ее все глубже и глубже. Только на этот раз она не станет просить помощи у Логана. Она вызволит себя сама. Какое там первое правило поведения на болоте? Не паникуй.
– Так в чем дело, девочка моя? – повторила вопрос тетя Тея.
Дыши глубже, приказала себе Мэдди.
– Я… Мне много о чем надо сказать. Могу я попросить тебя потерпеть мое общество до тех пор, пока я не выскажу все, что накопилось?
– Конечно.
– Когда мне было шестнадцать лет и я вернулась домой из Брайтона, то сказала тебе, что на взморье встретила шотландского офицера. – Мэдди судорожно сглотнула. – Я солгала.