Когда стемнело, на вершине холма развели гигантский костер. Развели его по старинному обычаю с помощью особого устройства, похожего на деревянную дрель. После часа трудов от трущихся друг о друга щепок пошел дым, и тогда женщины стали подбрасывать в костер заранее заготовленный сухой мох и ветки.

Потом костер долго и терпеливо раздували, пока маленький робкий огонек не окреп. Все больше людей бросали щепу в огонь, подпитывая костер, пока он не сделался большим и сильным.

И тогда по кругу пустили виски и овсяное печенье. От виски Мэдди вежливо отказалась, а вот печенье с удовольствием попробовала.

– Смотрите, чтобы оно не оказалось меченым, – сказал Рабби.

– Вы о чем?

– У нас есть традиция. Одно из печений помечают углем. Того, кому оно достанется, бросают в костер, – с серьезным видом сообщил Рабби, после чего на всякий случай подмигнул Мэдди.

– Какая очаровательная традиция. – Мэдди тщательно осмотрела свое печенье. – Угля не вижу.

– Значит, вам повезло. Доживете до следующего Белтейна.

Звонко заиграла скрипка, и когда Мэдди увидела, кто играет, она очень удивилась.

– Я не знала, что Грант – музыкант.

– Грант пошел со скрипкой на войну, прошел с ней огонь и воду, перебрался через Пиренейские горы, но во время переправы через реку скрипка пострадала от воды так, что ее было не восстановить. Капитан на днях купил ему похожую скрипку в Инвернессе.

Мэдди лакомилась печеньем и играла в «ку-ку» с маленькой светловолосой девочкой, которая пряталась от Мэдди за маминой юбкой. Предложив девочке половинку своего печенья, Мэдди была вознаграждена широкой беззубой улыбкой.

Время от времени в поле ее зрения попадал Логан. То он беседовал с фермером, то передавал виски по кругу. Они ни разу не встретились глазами.

Однажды ей показалось, что она чувствует жар его взгляда, но, когда она обернулась, Логана не увидела. Мэдди решила, что ей почудилось. Она знала, что имеет слишком пылкое воображение, которое обманывало ее не раз.

Стоя у костра и кутаясь в шаль, Мэдди смотрела на танцующие под музыку Гранта пары. И, судя по тому, что она видела, этот танец мало чем отличался от того контрданса, что танцевали на балу у Варли.

Когда пары стали выстраиваться для очередного танца, к ней подошел Каллум и пригласил потанцевать.

– Нет, нет, – с ходу ответила Мэдди.

– А, ну понятно. Простите.

И вдруг Мэдди поняла, что незаслуженно обидела хорошего парня. В конце концов, никого здесь не волнует, любит она танцевать или нет. Хозяйка праздника должна соответствовать возложенной на нее роли.

– Каллум, подождите. – Мэдди поспешила за ним. – Простите, я не сразу поняла, что вы меня приглашаете.

– Это неважно. Вы не обязаны ничего объяснять.

– Нет, я хочу объяснить. Если честно, то я польщена вашим приглашением. Для меня оно многое значит. Больше, чем вы можете подумать. – Она пожала Каллуму руку. – Спасибо.

Каллум заулыбался в ответ, и ей стало тепло от этой улыбки. И тогда Мэдди с предельной ясностью осознала, что, как бы трудно ей ни было бросить Логана, вычеркнуть из жизни это озеро, этот замок, этих людей ей будет еще труднее. Не расставание с Логаном, а расставание с замком разобьет ее сердце. Здесь, в Ленере, у нее остались друзья, которых ей никто и ничто не заменит.

– Проблема в том, – призналась Мэдди Каллуму, – что я не умею танцевать.

– Это пустяки. Тут нет ничего сложного.

– Может, для вас танцевать просто, но я никогда не танцевала. Боюсь, что у меня ничего не получится.

– Да я и сам не очень хороший танцор. Так что, если у вас ничего не будет получаться, мы окажемся на равных. Может, все равно попробуем? Хотя бы сами посмеемся и других посмешим!

Может, ей голову напекло из-за жаркого костра, а может, так подействовал на нее энтузиазм Каллума, или она рассчитывала вызвать кое у кого ревность…

Но, скорее всего, она просто решила, что хватит уже вязнуть в трясине своего страха. Пора выбираться из нее. Разве Рабби не заверил ее, что она доживет до следующего Белтейна?

Если и доживет, то встретит она этот праздник уже не здесь, не в Шотландском нагорье. Может, ей лишь раз в жизни выпал шанс потанцевать шотландский рил, и неужели она его упустит!

Может, это шанс для нее перестать беспокоиться и начать жить!

Как бы там ни было, Мэдди словно со стороны услышала свое согласие. Впервые в жизни она приняла приглашение на танец.

И тут же задалась вопросом, почему она не сделала этого раньше. Скажем, когда ей исполнилось шестнадцать.

Из чего не следует, что танцевала она хорошо. Танцоры из них с Каллумом получились неважные, это верно, но зато какое они оба получили удовольствие!

Никогда в жизни Мэдди так не смеялась! Каллум с трудом поймал ее, закружив, а когда в конце танца они должны были взяться за руки, то вообще друг друга потеряли.

Мэдди продолжала вращаться по инерции, хохоча и все дальше удаляясь от своего кавалера, пока не столкнулась с кем-то. С кем-то, оказавшимся большим и твердым, как стена.

– О, простите. Я… – Мэдди подняла глаза и сердце ее упало. – Это вы.

Логан.

– Веселитесь?

– Да, спасибо, что интересуетесь.

И вдруг она поймала себя на том, что нервничает так, как нервничала бы шестнадцатилетней дебютанткой на первом балу. И это волнение было вполне объяснимо.

Сегодня Логан был другой. Совсем не такой, как на балу у лорда Варли. Как бы ни старался он сохранить хорошую мину при плохой игре, он не мог не чувствовать и не понимать, что все смотрят на него как на забавную диковину, и это не добавляло ему уверенности. Здесь он был лучшим среди равных. Вождем. Защитником. Лэрдом.

Одетый в килт и накрахмаленную рубаху, он словно сошел со страниц романа сэра Вальтера Скотта. Танец закончился, и Каллум, наконец, отыскал свое партнершу.

Одарив Мэдди озорной улыбкой, Каллум сказал:

– Прошу прощения за то, что украл ее у вас, капитан.

– Не надо извиняться, – ответил Логан. – Мэдди сама себе принадлежит.

– Мы всего лишь танцевали, – сказала она.

– Я видел.

– И не очень хорошо.

Логан усмехнулся.

– И это я тоже видел.

– Ну что же. Простите, что в вас врезалась. Не разглядела в темноте.

Мэдди отвела взгляд в сторону, пытаясь не встречаться с ним глазами. Взгляд у него был какой-то непонятный. Вокруг не было ни огонька – замок тонул во тьме, – лишь громадный костер на вершине холма и звездное небо над ними.

– По обычаю в ночь Белтейна мы гасим все огни, включая камины в домах. Люди берут угли из костра и наутро зажигают очаги. У всех есть шанс начать жить заново – в этом смысл праздника.