Нет, Рикард берёт себя в руки и отпускает меня. Мне холодно без его объятий, но успокаиваю себя мыслью, что вечером мы наверстаем своё.

Отчётливо по лицу адмирала вижу, что ему оторваться от меня сродни мукам.

Интересно, со временем будет так, что его и мои нервы перестанут крошиться от одной мысли друг о друге? Надеюсь, что всё останется также ярко.

— Что ж, моя душа, я с огромным нетерпением буду ждать окончания этого дня.

«Моя душа».

От его тона и от его слов у меня за спиной крылья вырастают.

Надо же, всего два слова, а я уже окрылённая. Стою, улыбаюсь, точно блаженная и забываю обо всём, о чём хотела его спросить. Например, о правах и обязанностях…

Адмирал оставляет на моём лбу целомудренный поцелуй и уходит. А я некоторое время стою и продолжаю улыбаться.

Затем встряхиваю головой и принимаюсь за работу.

Пора проверить пациентов и некоторых уже стоит вывести из стазиса.

Упаковываюсь в стерильный медицинский костюм. Вхожу в операционную, и все мысли вместе с телом тут же переходят на рабочий режим.

Всё-таки понятие и осознание высшего долга у меня в крови. От матери и отца.

⅏

⸎ АРИАННА ⸎

Проверяю сначала соута. Несмотря на самые незначительные повреждения – небольшое сотрясение, переломы рук и множественные гематомы, соуту из-за своей расовой особенности требуется значительно больше времени на полное восстановление, чем другим расам.

Проверяю внутривенное питание и удовлетворённо киваю. Соут восстанавливается согласно своим физиологическим данным и даже сверхмощные автодоки драконов не могут сильно ускорить этот процесс.

Что ж, значит, полежит ещё. Сутки так уж точно. А там посмотрим.

Перехожу к своему земляку – Александру Грею.

Открываю капсулу и проверяю пациента.

Так, этого смело можно будить.

Рана от осколка полностью затянулась. И даже сильно заметного шрама не останется. Так, лёгкая белая полоска, едва заметная.

Улыбаюсь и радуюсь, что благодаря своим знаниям, опыту, а ещё нанитам и драконовой технике я оставила леди Смерть без добычи.

Отключаю мужчину от аппаратуры и ввожу восстанавливающий и пробуждающий препарат.

Александр делает глубокий вдох. Его грудь поднимается. На длинном выдохе он открывает глаза. Тут же хмурится. Взгляд бессмысленно и непонимающе бегает по помещению.

— Дезориентация, лёгкая спутанность сознания и страх – нормальны при выходе из стазиса, — произношу очень мягким, успокаивающим тоном.

Он хмурится сильнее и открывает рот, явно собираясь что-то сказать. Но не говорит и закрывает. Вдруг порывается подняться и вскочить на ноги.

— Э-э-э не-э-эт, — властно произношу я и прижимаю мужчину локтями. Но он силён, зараза.

— Пусти-и-и! — рычит он и начинает судорожно дышать, дёргать ногами, руками. Судя по всему, его накрывает паническая атака. А ещё взгляд до сих пор полон безумного страха и непонимания.

— Шшш… — успокаиваю мужчину, крепко беру его лицо в ладони, наклоняюсь близко и, глядя в его широко распахнутые глаза, произношу: — Всё в порядке, Александр. Вы на корабле драконов. Я – Арианна Мэй, хирург. Помните? Мы вас вытащили с того корабля. Вы были ранены и находились в лечебной капсуле. Сейчас вы полностью здоровы.

На лбу Александра пролегает задумчивая морщина, он прекращает дёргаться, дышит уже более спокойно и во взгляде проявляется узнавание.

— Арианна? Мэй? — хрипло повторяет мужчина.

Я улыбаюсь ему и киваю.

— Она самая. Только пока не вставайте.

Убираю от него руки и снова проверяю все показатели. Немного повысилось давление. Но это нормально. Испугался, переволновался. Всегда так после стазиса, когда пациент перед лечением испытал сильнейший стресс.

— Придите в чувство, вспомните всё, что было. Задайте мне вопросы, если хотите. Почувствуйте своё тело, попробуйте на бок повернуться, ноги и руки сгибайте. Понятно?

— Извините, доктор… Я не сразу вспомнил и понял, где я… — виновато произносит Александр и сгибает ноги в коленях. Сцепляет руки в замок и крутит ими, разминая. Приходит в себя окончательно.

— Всё нормально, — хмыкаю я и перехожу к другому пациенту.

— Как Марк? Его рука? — спрашивает Алекс.

— Рука у него теперь есть, — отвечаю ему. — Жить однозначно будет, но думаю, ему понадобится помощь психолога. Утрата конечности, даже пальца – это психологическая травма. А тут рука. Олив Закарс, я попрошу её, чтобы она пообщалась с ним.

— Олив – детский психолог, — вздыхает он и вытягивается, руки кладёт по швам и смотрит в потолок. Во взгляде печаль.

— Я знаю, но за неимением другого, будем пользоваться знаниями и помощью тех, кто есть. И лететь недолго. А там уже с Марком и остальными поработают спецы, помогут освоиться с новой реальностью.

— Спасибо вам… — тихо произносит Александр.

Я лишь киваю.

Проверяю Марка и остаюсь довольна его организмом. С ним всё хорошо. А вот как рука прижилась, можно узнать только когда он проснётся.

Только есть нюанс. Если он вдруг начнёт также дёргаться, как Алекс, может зарядить мне новой рукой так, что мало мне не покажется.

Решаю подстраховаться и включаю в капсуле фиксирующие ремни.

Эластичные белые полоски с лёгким звуком «фьють», «фьють», «фьють» вырываются из корпуса автодока и сковывают Марка на груди, бёдрах и ногах. Плотно, но не чересчур.

Чтобы пробуждение Марка прошло мягче, мне к голову приходит идея.

— Алекс, вы готовы попробовать встать на ноги? — спрашиваю мужчину.

— Можно?

— Нужно. Во-первых, вы уже в себе. Во-вторых, мне нужна ваша помощь. Я сейчас буду выводить вашего напарника из сна, и чтобы он не зашиб меня, да себе не навредил, а быстрее пришёл в себя, хочу, чтобы он услышал ваш голос и увидел ваше лицо, — разъяснила, что мне от него требуется.

— Я понял, — произносит Алекс, и без спешки сначала садится, а потом с моей помощью встаёт на ноги. Вставляет ноги в приготовленные заранее тапочки.

Его немного шатает, но он быстро справляется со своим телом и уже прочно стоит на ногах.

Помогаю ему надеть антибактериальный халат, и мы подходим к Марку.

⅏

Вывожу мужчину из стазиса и сама себе мысленно говорю «молодец», что зафиксировала его.

Марк выгибается, но ремни держат его крепко. Ноги дёргаются, обе руки сжимаются в кулаки. Новая рука у него работает, ура!