– А мне больше делать нечего, как с тобой по подъездам шнырять!

Как Кира ни крутилась, а пришлось ей одной подниматься на этаж, да еще и два раза – надо было отдать водителю деньги. К счастью, никого в подъезде не было, а мужик в черной куртке, вероятно, решил устроить себе выходной.

Зато потом, когда она накрепко закрыла за собой дверь, ей стало легко и свободно – в своей крепости ей никто не страшен!

На следующий день приехала Ольга. Кира еще не успела как следует проснуться, а дочь уже звонила из дома.

– Мама! Ты дома? Немедленно приезжай к нам! Я бы и сама прибежала, но столько всего навезла, не смогу дотащить.

Кира немедленно привела себя в порядок, надела новую юбку и направилась к дочери.

Ольга выглядела великолепно. Золотистый загар, сияющие глаза, улыбка во весь рот.

– Мам! Ты только посмотри! Это я со слонами! Знаешь, они там такие воспитанные! Вот ты ему даешь денежку, а он идет и сам покупает то, что ему нужно! А еще там столько цветов! Орхидеи, кактусы! А обезьяны! Мама, они там живут сами по себе!

– У нас тоже некоторые обезьяны сами по себе живут, – проговорила Кира, вспоминая почему-то Каурова.

Дочь взахлеб рассказывала о климате, об обычаях, о том, что там на каждом шагу улыбаются, просто так, улыбаются и все! А Кира с Вадиком сидели, распахнув рты, смотрели фотографии, ели толстый сочный ананас и не переставали удивляться – вот ведь тайцы, как экономно устроились – весь год у них лето, ни шуб не надо, ни сапог. И почему это в Сибири солнце не жарит так круглый год?

Потом, когда восторги Ольги поутихли, Кира подошла к Вадику и скромно попросила:

– Вадик, я по телевизору такие таблички видела, на костюм надеваются. Там имя написано. Работа твоя, телефон, опять же, написать можно. Ты мне не можешь такую же сварганить?

– А что, в садике детки вас с кем-то путают? – удивился зять.

– Нет, это не для садика… Вернее, это для садика, конечно, но только для родителей. Мы такую викторину хотим устроить… Надо, чтобы у меня на табличке было что-то комическое. Ну, например, профсоюз инопланетных пролетариев, или там, представитель внеземной диаспоры.

– Ну вы даете! – усмехнулся Вадим. – Уже давно взрослые, а все бы вам играть.

Кира фальшиво захихикала. Не объяснять же ему, что без этой «игры» Римма может вовсе и не захотеть разговаривать!

Парень не стал откладывать дело в долгий ящик. Вечером Кира, прощаясь, уже уносила с собой маленькую табличку, где были ее данные, а чуть ниже красовались четыре яркие буквы: «НАСА».

Завтра был последний вольный день Киры. Потом из-за своих женских затей исчезала Татьяна, и Кире придется работать с семи утра до семи вечера. Времени ни на что не останется, поэтому именно завтра надо успеть сбегать и к Леськиным родителям, и к ее подруге Римме. А сегодня можно было отдыхать. Ольга, не в пример мужу, немедленно оценила темноту за окном и сообщила, что они с Вадиком проводят маму до дома. Кира с удовольствием шла по грязному снегу и вдруг поймала себя на мысли – это что же, она стала бояться ходить одна! Никогда не боялась, а сейчас – надо же, как ее запугали. Хоть бы скорее раскрутить это дело, найти преступника, усадить его за решетку и потом смело гулять по улицам хоть до двух часов ночи! Она тихо вздохнула – не получится теперь смело, Кира уже научилась бояться.

К родителям Леськи Кира отправилась сразу после обеда. Дом, где жили Матвей Назарович и Нонна Прокловна, находился почти в самом центре города. Это был старый, но очень крепкий дом. Там были огромные потолки, большущие площади и совсем не было грязи. По всему видно, что здесь проживают люди с достатком. Интересно, а Кира и не подумала бы, что у Леськи такие состоятельные родители!

Дверь Кире открыл седой мужчина. Почему-то она сразу узнала в нем Матвея. И не ошиблась.

– Матвей! Кто там? – донесся женский голос откуда-то из комнаты.

– Я еще и сам не понял, – пробурчал Матвей, неизвестно кому, то ли жене, то ли самой Кире, приглашая ее представиться.

– Здравствуйте, я Кира Сергеевна. Мне хотелось бы с вами поговорить по поводу… Олеси.

Кире с трудом далось это имя, а у мужчины сразу же брови насупились еще больше, он отчего-то растерялся и засуетился.

– Ну так… я не знаю… проходите, что же вы в дверях встали…

Кира прошла в просторную комнату. Мебели было немного, зато вся дорогая, в одном стиле, и казалось, что больше сюда ничего не добавишь. Неизвестно, кто именно у Носовых – это была фамилия Олеси – занимался интерьером, но обстановка была подобрана со вкусом.

– Так о чем вы хотели поговорить? – сел мужчина в уютное кресло напротив Киры.

– Меня… один человек очень заинтересован, чтобы обидчика вашей дочери непременно отыскали, поэтому он подключил к этому делу меня. Ничего страшного не произойдет, если искать подлеца будут не только государственные структуры, но и частные, – торопливо проговорила Кира и незаметно выдохнула. Она ужасно боялась, что ее выставят, потому что имеют на это все права.

Однако Матвей взглянул на Киру уже с большим интересом и спросил:

– А во что нам это выльется?

Вот этого ему говорить совсем не надо было. Ну при чем здесь деньги, когда дочь болтается между жизнью и смертью.

– Вам это ничего не будет стоить. Разве только несколько минут вашего времени.

– Тогда я готов. Спрашивайте, – уже уверенней уселся мужчина и даже повеселел.

– Я слышала, что Олеся была с вами откровенна. Кого из ее друзей вы знаете?

Матвей ненадолго задумался, потом начал загибать пальцы.

– Марину знаю, они с ней вместе учились, потом та замуж выскочила, уехала в Техас, потом еще с Варей Курагиной Леська дружила, с Риммой опять же, с Дорофеевой. Еще Степан у нее был, дружок, она с ним долго ходила, пока с Вовкой этим не схлестнулась. Еще… да вот, пожалуй, и все. Ходил к ней еще паренек какой-то, высокий такой, в очках, очень приличного вида, так его этот обормот отшил!

– Какой обормот?

– Ну так какой?! Вовка Суслин! С этим Суслиным Олеся как связалась… Ведь какая девчонка была, а? Умница! Матери по дому помогала, в институт поступила, в олимпиадах участвовала! А потом – как с горки на санках понеслась! И ведь этот Суслин – клещ, вцепился и не отпускал девку. Влияние его сразу сказалось. У Вовки – ни работы, ни образования, ни отца-матери! Только и добра, что квартира от родителей осталась! А Олеся все «Вовочка» да «Вовочка»! Тьфу! Слушать противно. Матери стала дерзить, мне грубить. Шутка ли – институт бросила, замуж за этого охламона собралась! Так он еще нос воротил! Мы с матерью, понятное дело, отговаривали дочь, да разве она нас послушает – стала ночевать не поймешь где, курить, пить начала. Мы уж подумали, слезы подтерли, да вроде и согласились на брак-то. Я с ним эдак серьезно, по-мужски переговорил. Давай, говорю, устрою тебя на приличную работу, учиться пойдешь, мы помогать станем. Так он, знаете, что мне сказал? Я, говорит, без всякой учебы лучше вас в жизни разбираюсь. И деньги у меня будут, а под вашим хвостом сидеть не собираюсь и дочку вашу в загс не тащу. Это вы ей скажите, чтобы она меня в покое оставила. Мне без нее свободнее. Ну и кто он после этого? А наша дура до самого последнего времени ничего и слышать не хотела. Говорит – в жены не возьмет, собакой рядом с ним жить буду. Даже повторять стыдно, дочка самого Матвея Носова – и собака!