Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ричард Стентон проводил девушку к ограждению и замер с задумчивым видом.
- Лисбет, боюсь, я не смогу прийти, - тихо проговорил он. - У меня уже назначена встреча.
- Жаль! Но загляните хотя бы на четверть часа, в самом начале вечера!
Взгляд ее сапфировых глаз умолял, розовые губки приоткрылись… Он отвернулся, сетуя на то, что приходится отказывать себе в этой радости.
- Лисбет, я не могу. Сегодня мне тоже придется попрощаться с вами раньше обычного. Мы не сможем вместе пообедать. Я совсем забросил работу, а отчитываться нужно. Не сердитесь на меня!
Ужасно расстроенная, Элизабет взяла себя в руки и улыбнулась. Чтобы утешиться, она вспомнила все те чудесные мгновения, которые они с Ричардом пережили: в прошлое воскресенье - посещение зоопарка, в понедельник - экскурсию в замок Бельведер, откуда открывался панорамный вид на парк.
Молодой Стентон оказался очаровательным и толковым гидом, чья эрудиция ее приятно удивила. И все же Элизабет предпочитала всему их походы на каток, потому что там Ричард крепко сжимал ее ручку, чего на прогулках он себе не позволял.
- Значит, мы с вами увидимся снова уже в будущем году, - сказала она шутя.
- Очень на это надеюсь, - отозвался он тоном, в котором угадывалась непонятная грусть.
- Да что с вами такое, Ричард?
- Если бы я знал о вас больше, Лисбет, у меня бы не было так тяжко на душе! - внезапно выпалил он. - С прошлой пятницы мы видимся ежедневно, но я столько еще о вас не знаю! К примеру, в зоопарке, возле медведей, вам снова стало дурно без видимых причин. Я опасаюсь за ваше здоровье, а еще не могу отделаться от мысли, что вы утаиваете от меня что-то важное!
Элизабет смутилась. Стентону не откажешь в интуиции, а она, пожалуй, делала это нарочно - не отвечала на некоторые вопросы, и получалась некая недосказанность…
- Если вы так заинтригованы, то придете на мамин прием, - лукаво заметила она.
- Может быть, я и познакомлюсь с вашими родителями, Лисбет, но позднее. А сейчас прошу меня простить!
Он грациозно поклонился, прощаясь, но перед тем, как уйти, погладил ее по щеке и улыбнулся, отчего сердце Элизабет преисполнилось счастья и надежды.
Какое-то время Элизабет постояла у края катка, сожалея о том, что Ричард так внезапно ушел, а потом исполнила несколько пируэтов - тут же, у ограждения, чтобы в случае чего было за что ухватиться. Но на третьем она все же шлепнулась на лед. Сзади кто-то заливисто засмеялся. Раздосадованная девушка оглянулась, чтобы посмотреть на насмешника.
Неподалеку катался мальчишка лет десяти, и ему удавались не только пируэты, но и сложные прыжки.
- Некрасиво насмехаться над юной леди, - укорила его сидящая на скамейке женщина - миниатюрная, смуглая и темноволосая.
Сказано это было по-французски, что немало удивило Элизабет. Мальчик, лучась улыбкой, подъехал к ней и помог подняться.
- Вы не ушиблись, мадемуазель? - спросил он, опять-таки, по-французски.
Девушка узнала в нем того самого искусного конькобежца, которым они с Ричардом часто любовались. Она уже хотела поблагодарить мальчика, как внезапно вспомнила сон, который увидела прошлой ночью.
«Все это со мной уже было! Я была одна на катке, упала, и этот мальчик подкатился ко мне, притормозил… И эту женщину я тоже видела! Они с дочкой сидели на скамейке. Совсем как сейчас!»
- У вас что-то болит? - переспросил мальчик, на этот раз на английском. - Простите, мисс! Не надо было мне смеяться, но так уж вышло!
- Я понимаю по-французски, - отвечала Элизабет, все еще ощущая ирреальность происходящего.
- Вы учили язык в школе? А у меня отец родом из Франции. Я говорю по-английски, по-французски и немножко по-итальянски.
- Тони, ты досаждаешь этой юной леди! - воскликнула женщина, вставая со скамьи.
- Вовсе нет, мадам! Это ваш сын? Он прекрасно катается, в отличие от меня.
Неожиданно для себя Элизабет заговорила на родном языке, и незнакомка ответила ей на французском, только в ее речи были протяжные, певучие нотки.
- Да, это мой сын. Я уже два года вожу его сюда, как только пруд замерзнет.
Тони сам научился кататься, а коньки нам одалживает сосед.
Тони тем временем уже оттолкнулся и изящно заскользил прочь, сцепив руки за спиной. Элизабет вернулась к бортику и посмотрела на девочку, которая таращила на нее свои испуганные серо-зеленые глаза. Волосы у нее были черные-черные.
- Ты, наверное, тоже с удовольствием будешь кататься, когда чуточку подрастешь? - спросила она у малышки.
Девочка тут же спряталась за материнскую юбку, а женщина весело отвечала:
- О нет! Миранда у нас такая неженка!
- А сколько ей лет, мадам?
- Пять. Вы не представляете, как она всего боится! Хотела даже остаться дома, потому что на улице мороз, но не отпускать же Тони одного в такую даль! Муж работает на стройке, и присматривать за Мирандой теперь некому. Раньше мне помогала мать, но она умерла этой осенью.
Пояснения, которые маленькая брюнетка выпалила одной тирадой, только усилили смятение Элизабет. Она не могла думать ни о чем, кроме своих сегодняшних сновидений, которые внезапно - и настойчиво - проявились в ее сознании.
- Я вам соболезную, мадам, - проговорила она и собралась было уйти.
- Мадемуазель, вы, наверное, француженка? - спросила доброжелательно женщина. - Простите мое любопытство, но, как уже сказал Тони, его отец - француз, уроженец Пикардии - это регион на севере Франции.
- Да, я француженка, - отвечала Элизабет, чье сердце из-за сильнейшего волнения внезапно забилось быстробыстро.
И причиной тому был… медальон у малышки на шее. Воротник пальто чуть приоткрылся, так что стал виден толстый шерстяной свитер и золотое украшение на нем. Казалось бы, что тут странного? Но форма медальона, его изящество и выгравированный рисунок показались Элизабет поразительно знакомыми. У нее моментально пересохло во рту.
«Точь-в-точь крестильный медальон мамы! Изображена в профиль Дева Мария под присборенной вуалью, на руках у нее - младенец Иисус, и эти лучи у нее за спиной.
Нет, я все-таки сумасшедшая! Таких
