На следующее утро выехали сразу после торопливого завтрака, под бодрые пушечные и ружейные залпы:

это полки Шереметьева старательно отгоняли от речных бродов настырных гренадеров Шлиппенбаха.

— Ты уж, Борис Петрович, сразу же не впадай в спячку! — прощаясь, погрозил царь генералу пальцем. — Знаю я тебя, борова ленивого. Хоть изредка беспокой шведа…

— Не сомневайся, государь! — истово перекрестился Шереметьев. — Устроим мы этому Шлиппенбаху — баню русскую, жаркую…

Тронулись, выстроившись в длинную цепочку, вдоль речного русла — по вполне наезженному проселку, который образовался при регулярной транспортировке до Иван-города самых разных грузов, доставляемых морем к устью Наровы. Через три часа неторопливой рыси, преодолев немногим более двадцати верст, отряд выехал на Балтийское побережье.

Над морской гладью безраздельно царил полный и благостный штиль, шведских кораблей на горизонте не наблюдалось, летнее жаркое марево безжалостно и планово наступало со всех сторон. Только черные головы и тела балтийских тюленей мелькали в спокойной воде тут и там…

— Все, делаем привал! — зло скомандовал Петр, небрежно смахивая со лба крупные капли пота. — Всю задницу себе отбил! Антошка, помоги слезть с лошади!

К царю бросился высокий и тоненький юноша (визуально — лет семнадцати — девятнадцати), одетый в обычный темно-зеленый дворянский охотничий костюм, лицо у молодого человека было смуглым и породистым: прямой нос, высокий лоб, острый подбородок, широко расставленные, темные миндалевидные глаза.

— Кажется, я этого мальца — с испанскими или португальскими корнями — видел в голландском Амстердаме, на одной из тамошних верфей. Вертелся этот юноша активно вокруг царя, глазки ему строил, — пробормотал себе под нос Егор, спрыгнул с коня и завертел во все стороны головой: — Солев! Быстро ко мне!

— Здесь я, Александр Данилович, здесь! — Иван торопливо вышел из-за толстой сосны, чей ствол был изогнут и закручен самым невероятным образом. — По малой нужде отходил… Чего изволите?

Подойдя к Солеву вплотную, Егор негромко спросил:

— Этот Антон Девиер, он откуда взялся? Как ведет себя? Не замечено ли чего подозрительного?

— Никак нет! Ничего подозрительного не замечено, господин генерал-майор…

— Да тише ты, — зашипел Егор. — Чего орешь-то? Я же тебя спрашиваю пока, что называется, в частном и приватном порядке.

— Ничего подозрительного не замечено, Александр Данилович. Славный малый и верный товарищ. Уже прошел почти месяц, как его Петр Алексеевич назначил своим пажом, по-нашему — денщиком. В Москву сей юноша прибыл из Амстердама. Говорит, что в этом городе и познакомился с нашим государем. Два года назад, когда там гостило Великое Посольство. По-русски Антоха говорит неплохо… Полковник Волков его принял в нашу Службу охранную, занимается с ним лично — всяким разным, очень даже нахваливает.

— А этот юный голландец, случаем, не из этих будет… Которые сожительствуют с мужчинами?

— Никак нет, господин генерал-майор! Только женщинами Антон интересуется — со всем усердием. Что, Александр Данилович, надо присмотреть за ним?

— Ладно, отдыхай пока! — облегченно вздохнув, велел Егор. — Если что, я отдельно распоряжусь…

«Вспомнил! — торжественно и пафосно объявил памятливый внутренний голос. — 2003 год, отмечался трехсотлетний юбилей Санкт-Петербурга, по телевизору показывали разные исторические передачи, приуроченные к этой славной и знаменательной дате. И вот в одной из них подробно рассказывали об основных этапах становления полицейской службы города. Так вот, первого санкт-петербургского генерал-полицмейстера, начальника полицейского управления, как раз и звали — Антон Девиер! Ему потом еще и графское звание присвоили — за службу образцовую и безупречную… Угадай теперь, дружок, а кто его назначил в 1718 году на сию высокую и ответственную должность? Правильно, Александр Данилович Меньшиков, генерал-губернатор тех мест! Так что, братец, знать, этот Девиер — малый действительно толковый. Абы кого не стал бы твой разумный и ушлый пращур продвигать по служебной лестнице. Присмотрись к этому юнцу, вдруг да пригодится…»

По приказу царя на просторной поляне, поросшей уже зацветающим вереском и окруженной с трех сторон высоким сосновым лесом, драгуны развели невысокий костер, прямо в пламени установили бронзовую треногу-подставку, в верхний обруч которой вставили объемистый медный казан, наполненный водой из ближайшего звонкого ручья, впадающего в Балтийское море.

— Мин херц! — от души возмутился Егор. — Рано еще для обеда! Мы с полковником Волковым планировали отдохнуть здесь минут сорок — пятьдесят, напоить лошадей, промочить горло медовухой, закусить хлебом да ранней малиной (вон — целые заросли!), свинину холодную еще захватили с собой. А потом сделать еще один трехчасовой переход вдоль берега и там уже встать плотным лагерем…

— Пошел к чертям свинячьим, Алексашка! — невежливо ответил царь. — Жарко очень, купаться буду! Да и задница сильно болит. Хорошо, что только отбил ее, а ведь можно и стереть до крови… Что тогда будем делать?

Петр разделся догола и, в сопровождении трех голых драгун и трех таких же голых охранителей, среди которых был и Иван Солев, с удовольствием бросился в морские ласковые волны…

— Да, с такими темпами мы будем добираться до Назии до самого морковкина заговенья! — мрачно прокомментировал Егор.

— Как это — «до заговенья»? — не понял голландский парнишка Девиер.

— Так это! — передразнил Антона Егор. — Будто я Петра Алексеевича не знаю! Поплескаться в теплой водичке — его любимое времяпровождение, особенно когда это является поводом, чтобы избежать нелюбимого занятия… Если будут стоять такие шикарные и теплые погоды, то все: после каждой пройденной версты государь будет останавливать весь отряд и влезать в море — чтобы его избитый тощий зад мог принять целительные, чуть солоноватые ванны…

Волков, оторвавшись от своей подзорной трубы, подтвердил эти опасения:

— Плескается государь, смеется, ныряет и, судя по всему, не настроен выбираться на берег… Я вот что думаю, господа. Надо к Назии срочно отправить небольшой «летучий» отряд: человек пять-шесть, хорошо вооруженных, на шустрых лошадях. Пусть предупредят полковника Соколова, что намечается небольшая задержка. А то Андрюха — знаю я его — начнет нервничать, еще и дел всяких наворотит…

— Придется так и сделать! — решил Егор. — Эх, мне бы с этими ребятами рвануть! Да не отпустит царь, наверняка…

Антон Девиер неожиданно засомневался:

— Всего пять-шесть человек? Думаю, что это очень даже неосторожно! Мне один добрый крестьянин — на мызе под Нарвской крепостью — рассказывал, что около устья этой реки действует шайка ночных разбойников. Татей — как вы, русские, говорите… Вам, высокородные господа, конечно, решать. Но я бы не рекомендовал…

— Брось, Антоха, не дрейфь! — Волков покровительственно похлопал Девиера по плечу. — В России даже самые законченные злодеи никогда не нападают на воинских людей! Понимаешь? Драгуны-то у нас — в полной форме! Доберутся они до Назии этой без всяких сложностей.