— Тогда… Тогда вот этот цвет!

— Ниагара? — оживляется мужчина. — Слишком светлый. Что в нем синего?

— Почему ты решил, что спальня должна быть такой мрачно-синей, как выбрал ты?

— Это стильно.

— То есть ты хочешь навязать малышу свое чувство стиля и с самого рождения заковать его в рамки авторитарного мнения?!

— Перегибаешь палку. Только посмотри, какой роскошный оттенок!

— Роскошный, — соглашаюсь. — Но не для детской новорожденного малыша!

— Черт! — отшвыривает прочь портфолио. — Ты нарочно это делаешь! Споришь со мной во всем. В каждой мелочи. Каждую деталь ты воспринимаешь в штыки!

— Это не так. Мы просто по-разному смотрим на мир. Мы вообще слишком несовместимые!

— Я бы так не сказал. Пестик и тычинка стыковались, как надо.

— Опять ты про секс? Ни о чем, кроме него, не думаешь?

— Я думаю и выбираю цвет спальни своему сыну. Ты отказываешься это сделать. Спор разгорается на ровном месте. Кто виноват?

— Точно не я.

— Конечно. Потому что есть корень зла в виде меня.

Анваров в ответ начинает листать папку с примерами текстур для стен. Мне становится неловко перед мужчиной. Потому что он заботится о том, что для него очень важно, а я выгляжу просто капризной девицей, несмотря на то, что день прошел лучше, чем всегда.

— Амир.

Ноль реакции.

— Ты зря ты думаешь, что я все делаю тебе назло. Просто не хочу ничего покупать заранее.

— Суеверная, что ли? — смягчается немного.

— Не знаю. Никогда не была такой. До беременности.

— Все будет хорошо, — говорит решительным тоном. — Просто скажи, какой цвет тебе нравится.

Пожалуй, именно этого мне не хватает. Уверенности, что все пройдет по плану и не сорвется раньше срока.

— Сложно… Их так много.

— Тогда выбери варианты, которые тебе нравятся. Я выберу свои. Вдруг где-то наши вкусы пересекутся? — предлагает Анваров.

— Ты не будешь подглядывать?

— Мне это ни к чему. Выбирай…

Отхожу в другой конец комнаты с каталогом, Айс бегает за мной по пятам и играет с моими ногами, пытаясь схватить за пятку.

— У меня все!

— У меня тоже. Показывай, — предлагает Анваров.

Я листаю альбом, показывая листы, отмеченные цветными флажками. Среди вариантов, выбранных мной, я отметила и тот самый оттенок берлинской лазури, решив, что Анваров тоже выберет и другие варианты…

Однако когда он показал свой выбор, я ахнула.

— Мошенник!

Амир выбрал только один цвет — берлинской лазури! В итоге получилось, якобы мы вдвоем выбрали тот самый цвет, который он изначально хотел для детской.

— Ты хотя бы раз можешь не жульничать?

— Я не жульничаю, я показываю тебе, что значит быть гибкой.

— Я гибкая.

— Я говорю о гибкости мышления. У меня уже была возможность оценить, насколько ты гибкая девочка в постели, — посылает мне порочную ухмылку. — Даже с учетом беременности ты отработала на твердую…

— Да пошел ты! Еще и оценки мне раздавать собрался.

Обидевшись, выходу из комнаты.

Ого, уже довольно поздно. Ужинать расхотелось.

Выбрав себе несколько фруктов, усаживаюсь перед телевизором, включив любимый сериал.

Айс забирается на диван и укладывается у меня на коленях. Я не стала его прогонять обратно на ковер. Позвонила мама.

Я слишком расстроена сегодняшним днем. Мама сразу поймет, в чем дело…

Ответить? Или не стоит?

Если маме не ответить, она будет волноваться. Тем более, я уже давно с мамой не говорила… Семейное происшествие не осталось незамеченным. Проигнорирую — будет хуже.

Сделав звук сериала тише, отвечаю на звонок. Обменялись стандартными приветствиями.

Мама не стала ходить вокруг да около, сразу говорит о главном:

— Свет, я знаю, что ты обиделась на папу. Но не стоит на него злиться!

— Мама, я устала. Не хочу это сейчас обсуждать.

— Поверь, тебе это надо. Не стоило срываться на родственников.

— Не стоило лезть в мою личную жизнь и устраивать черт знает что за моей спиной. Как ты этого не понимаешь, ма?!

— Я понимаю только одно: ты нервничаешь. Твои первые серьезные отношения окончились провалом. Теперь ты боишься, перестраховываешься. Держишь нас в неведении до самого последнего момента… Никто из нас не желает тебе зла. Ни я, ни папа.

— Еще скажи, что тетя Фарида мне тоже зла не желает.

— Хм… А что с ней?

— Она гадкая!

— Она просто пустомеля! — смеется мама.

— Тетя облила меня помоями, когда я сказала, что не позову на свадьбу ее и Наиля. И вообще, я запрещаю вам решать за меня!

— Я бы не стала принимать ее слова близко к сердцу. Она как… Хм…

— Пытаешься подобрать слова?

— Ох, сегодня наша эби совсем расхворалась, я тоже немного устала за ней присматривать и не могу подобрать хорошие слова. На ум приходит только одно сравнение: с голубями. Которые срут там, где летают, не желая при этом зла тем, на чьи головы упало их говно.

— Мама! — ахаю.

Не ожидала услышать такого от педагога младших классов!

— Фарида и про меня гадости говорила, хотела Сабиту в жены найти правильную татарку, а не чужачку. Но потом начала считать меня лучшей подругой. Если она утром что-то неприятное про тебя сказала, не обижайся. Фарида вечером позвонила и полчаса с восторгом мне рассказывала, какой красивый и щедрый у тебя жених. Говорит, подарил тебе красную спортивную машину.

— Ма…

— Захочешь, сама расскажешь, — предлагает миролюбиво.

— Кое-что я могу рассказать. Сегодня Амир подарил мне щенка. Золотистый ретривер! — говорю с улыбкой.

— Ого! Как наш Чарльстон? — трогательно спрашивает мама.

— Да. Он такой милый, — чешу животик щенку.

Он начинает извиваться, подставляя те места, которые для него самые приятные.

— Вот это уже другое дело. Чувствуется, что Амир тебе угодил с подарком.

— Да, — соглашаюсь с улыбкой. — Но… сейчас все опять не очень хорошо. Мы поругались из-за цвета стен в детской.

— Ремонт — это самое сложное испытание даже для тех пар, которые находятся в длительных отношениях. А вы с Амиром как давно вместе? — невзначай спрашивает мама.

— Иногда кажется, будто я его целую жизнь знаю.