А Мила стала рассказывать о своих кавалерах, как будто это мне было интересно. Я послушал пару коротких историй и задремал.

Проснулся от приближающегося стука. Девушки о чем-то говорили. Я быстро закрыл рот Томе, она сначала вырывалась, потом затихла. Мила хотела закричать на меня, но я сделал страшные глаза и показал наружу. Мила прислушалась и замерла.

Стук был уже рядом, это работник железной дороги шел и бил по буксам. Так он проверял исправность ходовой части. Когда работник стучал уже по нашему вагону, Тома завозилась пытаясь вырваться, но я держал крепко, и она успокоилась. Наконец работник удалился, и я отпустили девушку.

— Мне надоело так ехать. Мы тут все простынем и заболеем. Такая грязь вокруг, — шипела Мила. Я как мог успокаивал ее. И думал, как бы не началась истерика.

Наступила ночь. Мы прижимались друг к другу и постепенно согревались. Все-таки объятия двух женщин действуют. Утром кто-то закашлял, и я проснулся. Понял, что одна заболела. Ею оказалась Мила. Надо было срочно сходить с поезда. Где-то почиститься и помыться, а уже потом думать, что делать дальше.

Как назло, поезд не останавливался. Наоборот, казалось, он только набирал скорость. Наш вагон начало швырять из стороны в сторону. Мила испугалась, да и Тома тоже. Она ночью очнулась от своего транса.

Без меня девушки не лезли в рюкзак. Я открыл его и достал аптечку. В задумчивости я сидел над ней и перебирал таблетки. Только я знал какие таблетки для чего. Понятно, что Милу надо лечить, но что ей дать?

— Ты чего тянешь? У меня скоро температура поднимется, и что ты будешь делать? Давай быстрее, — Мила подгоняла меня.

Я взял две таблетки и подал ей, сам потянулся за бутылкой воды.

— Эй, а что ты мне даешь? — сказала Мила.

— Не хочешь не пей. Оставим тебя где-нибудь. А я все равно выполню задание, — ответил я.

Мила с подозрением выпила таблетки одну за другой, запила водой и закрыла глаза. Я потрогал ее лоб — похоже температура.

Поезд стал замедлять ход. Скоро его скорость была не больше сорока километров.

Я прошелся по вагону. Высунулся и увидел, что мы подъезжаем к какой-то станции. Послышалась усиленная репродуктором команда. Наш вагон забросало на стрелках, и еще минут через пятнадцать мы остановились. Надо было выбираться. Тома к тому времени оклемалась и стала мне помогать. Мила же наоборот раскисла, и мы с превеликим трудом сгрузили ее с вагона.

Совсем рядом был старый заборчик, вот туда мы пошли. За забором было два бревна и ведро с окурками. Здесь нам было нельзя задерживаться. Мы пошли дальше. Мила висела на наших плечах, и совсем почти не шевелила ногами.

Мы прошли метров сто и увидели закрытый сарайчик. Я пошарил наверху двери и нашел ключ от навесного замка. А что? Чаще всего туда и прячут. Тем более скорее всего здесь ходят только свои.

Мы зашли в сарайчик и увидели топчан, накрытый матрацем, телогрейки, которые висели на гвоздях, стол с костяшками домино, еще одну лавку и пару металлических шкафов. В углу стояли ломики и лопаты. Что меня сильно обрадовало, так это чайник на углу стола. Сбоку был кран с водой.

Из рюкзака я достал тренировочный костюм Милы и заставил Тому переодеться в него. А Милу раздели и положили на топчан под телогрейки, она тихо спала.

Я сбросил с себя грязные штаны и рубашку. Достал свои футболку и трико.

Еще через пятнадцать минут мы с Томой пили чай, а Мила дрыхла на топчане.

Я думал, как построить разговор с Томой. Понятно, что она больше не хочет быть в трансе, не хочет быть пятилетней.

Но Мила выспится, и придется что-то делать. Я прикинул — добираться еще примерно с недели две, а то и три такими темпами. Все сложно.

Я сказал, — я сейчас в магазин, а ты следи за обстановкой и никуда не пускай Милу. Тома сделала удивленные глаза, а я уточнил, — как будто ты не поняла какую таблетку я ей дал. Пусть хотя бы сутки не мешает нам. Поймал себя на мысли, что сказал — нам.

Тома улыбнулась.

— И еще, если придется уходить, то уходите от входа в правую сторону, чтобы я мог вас там найти. Все понятно?

Тома кивнула. И я почувствовал, что вот с ней, пожалуй, можно работать.

Я осторожно выглянул из двери — никого. Тогда я тихонько вышел. И двинулся в сторону от железнодорожных путей. Нужно было в магазин за едой, да и узнать, где мы, и куда нам дальше двигать.

Станция была маленькая, скорее всего поселок небольшой. Я зашел на станции в зал ожидания, посмотрел на схему, и честно говоря, мало что понял. На всякий случай я запомнил расписание и схему движения поездов.

Вышел на перрон, дошел до конца и увидел три цветные палатки. Еще подумал — а что тут туристы делают? Но потом увидел, как у водопроводной колонки женщина в длинной цветастой юбке, оголившись по пояс, мыла свою грудь. Я понял, это были цыгане. Про них мне рассказывал отец. У них в поселке они часто бывали.

Я спустился с перрона на тропинку, идущую в поселок. Через минут десять уперся в забор и двинулся вдоль него. В трико и видавшей виды футболке, да еще небритый, я выглядел, конечно, не очень. Но надеялся, что не встречу представителей власти. А вот и нет! Встретил. Не успеешь подумать, а они тут как тут.

Молодой парень в форме подошел ко мне и начал спрашивать, — слушай, ты тут не видел пацана, цыганенка? Я удивился, — да нет. Не видел.

— Понимаешь, он в магазине пять шоколадок украл и три пачки сигарет, — продолжил милиционер.

Я покивал головой и хотел идти дальше, но мент спросил, — а ты куда?

— Да вот в магазин иду, не знаешь где он?

Он повернулся и показал вправо, — вон там, метров пятьдесят. А ты вообще откуда такой?

— Да со станции. Кстати, там стоит цыганский табор. «Может оттуда цыганенок?» — сказал я. Мент подозрительно посмотрел на меня и поспешил к станции.

Надо отсюда срочно выбираться. И как я все время нахожу приключения. Вот раньше такого точно не было. А тут посыпалось, как из черного мешка какого-то. Я вроде бы решаю все эти вопросы, но честно говоря, уже устал. А может привычка нужна? Есть ведь ремонтники, которые автомобили ремонтируют. У них вся работа — решать проблемы и задачи.

В магазине