Я напоил ее горячим сладким чаем, уложил спать, хорошо укрыл. Она уснула. Да и я сам задремал.

Проснулся я от осторожных шагов. Кто-то подходил к сарайчику. Я взял дубинку и встал у двери. Раздался условленный стук. Тома пришла, наконец-то.

Тома рассказала, что нашла квартиру, но пришлось заплатить за две недели, я успокоил ее. Все нормально. Нам нужно вылечить Милу. Мы собрались и повели Милу в квартиру. Это было недалеко.

Скоро мы были в двухкомнатной квартире. Обыкновенная хрущевка в панельном доме. Обстановка почти спартанская. Но все есть. Даже стиральная машина, правда круглая. Но я думаю Тома разберется.

Я оставил девушек, сам ушел в аптеку. Там взял лекарства от простуды, и мы начали лечить Милу. Горчичники ставила Тома, но уговаривать Милу пришлось мне. Тому она совсем не слушала. Капризная девчонка. Пришлось пригрозить ей что оставим ее здесь и к маме не повезем.

Так мы прожили три дня. Я за это время обналичил вклад на предъявителя. Пришлось обратиться в несколько сбербанков. Получил я две с половиной тысячи рублей, по меркам восьмидесятых это были большие деньги. Сходили в магазины и оделись более-менее, чтобы не привлекать внимания. Мила уже выздоровела и спокойно играла с куклами и просилась на улицу.

Я решил покрасить Милу в темный цвет, а вот Тому наоборот сделать блондинкой. И таким образом, мы с Томой, как будто сопровождаем пойманную женщину.

Глава 21

Как мы не уследили за Милой? Она пропала после того, как покрасили ей волосы в темный цвет. Занималась этим Тома, я же искал транспорт.

Тома купила в магазине краску для волос басму, подготовила ее и начала накладывать на волосы Милы. Я в это время рассматривал карту, которую купил в киоске, услышал шаги, и боковым зрением увидел, что в комнату вошла Мила. Но когда я повернул голову, сразу вспомнил фильм "Двенадцать стульев". Я не мог сдержать смех. Мила даже заплакала от обиды. А что вы хотели от пятилетней девочки.

Волосы Милы торчали во все стороны, и были темно-коричневые с зеленым оттенком. Местами проглядывали родные волосы.

Вслед за ней вышла Тома и при дневном свете увидела свою работу. Она тоже засмеялась. Мила залилась слезами еще сильнее.

Мы успокоили великовозрастную девочку, и Тома повела ее смывать краску. Оказалось, что басма попалась бракованная. Я предложил постричь Милу, но Тома возражала. Она снова ушла в магазин. Не было ее часа два, все это время я кормил Милу конфетами. В конце я даже начал подозревать, что она специально хнычет, чтобы выпросить еще конфет.

Тома достала другую краску в парикмахерской. Пришлось заплатить, но на что не пойдешь во имя искусства.

Через час Милу было не узнать. Перед нами стояла симпатичная брюнетка. Она стала крутиться перед зеркалом и пытаться накрутить свои волосы на пальцы. Где-то она видела кудряшки, вот девочке и понравилось. С одной стороны, было забавно смотреть, как взрослая девушка ведет себя, как пятилетний ребенок.

Мы ждали военный уазик. Он должен был приехать через два дня и забрать нас. На нем я планировал проехать тысячу километров. Армейскую машину никто бы останавливать не стал. Поэтому мне пришлось сильно покрутиться, чтобы договориться насчет уазика.

Я ушел из квартиры узнать, когда будет машина. Тома закрыла Милу дома, дала ей цветные карандаши и альбом. Та, высунув язык, принялась рисовать домики с цветочками и собачками.

Первой, домой вернулась Тома, спокойно вошла и обнаружила, что Милы нет. Квартира была закрыта на ключ, выйти сама не могла. Значит кто-то похитил нашу Милу.

Я стал вспоминать странное ощущение последние дни. Мне казалось, что за мной следят. Но оно было такое тонкое, что я приписал его обыкновенной подозрительности.

Тома тоже сказала, что было такое же ощущение. Значит нас засекли. И это люди серьезные. Но почему нас не взяли? Может быть, мы им не нужны?

Понятно, что они подумали, что Мила это и есть Тома, и мы везем ее в таком состоянии. Значит они многое о нас знают.

Мы сидели и молчали. Мы прекрасно понимали, что квартира может прослушиваться. Поэтому говорили тихо о не значащих вещах. Тем временем стали собираться. Я все время думал о том — знают ли преследователи о том, что я договорился с уазиком? Хотя другого выхода не было. Но менялся весь наш план.

Если Милу приняли за Тому, есть ли нам смысл ехать тогда в точку отправления? Понятно, что нет смысла. Но что делать дальше? Рано или поздно они поймут, что взяли не ту. И, возможно, произойдет это довольно быстро. Тогда они примутся искать нас.

Время поджимало. Нужно было торопиться. И мы решили — надо искать Милу и отвоевывать ее. Это наша сильнейшая маскировка. Правда найти ее скорее всего будет очень трудно.

Прежде всего понятно, что это не милиция, не КГБ, а это точно наши конкуренты. Они хотят из Милы выжать всю информацию и отправить ее. Куда отправить? В наше время? Не факт. Может быть, они хотят здесь взять у нее информацию и потом искать оракула.

Тома пыталась что-то сказать, но я отмахивался от нее.

Мы вышли из дома и двинулись к центру этого небольшого городка. Там мне нужно было зайти в фотосалон и поговорить с одним человеком. Но как оставлять Тому одну? А если и ее похитят. Мы уселись на лавочку в сквере. Из багажа у нас была спортивная сумка и легкий рюкзак. Да и одеты мы были по-спортивному.

Здесь на лавочке Тома, наконец, добилась моего внимания. Она стала говорить, о том, что действие таблетки на Милу скоро закончится и похитители поймут, что им не Мила нужна.

Я слушал Тому и никаких мыслей у меня не было. Тома же продолжала.

— Когда они поймут, что ошиблись, они пойдут на квартиру. А потом попробуют заблокировать городок. И гаишники будут останавливать все машины, даже и армейские. Наверняка у них есть связи с ГАИ.

Я слушал Тому и внутренне соглашался с ней.

Она предложила идти обратно и ждать их в квартире, которую мы снимали. Более нелепой мысли не могло прийти в голову. И что? Нас там возьмут, как не знаю кого. Легко и быстро.

Хотя… в этом что-то есть. Они ведь не дураки, понимают, что мы не должны вернуться туда. А проверять будут на всякий случай. То, что на квартире не было засады,