– Не поделитесь мелочью, милая? – окликнул ее уставший мужчина.

Руби сунула руку в карман своего пальто и нащупала две купюры по двадцать фунтов и горсть монет. Она вытащила купюры и отдала их нищему. Тот посмотрел на нее с удивлением.

– Спасибо, – сказал он. – Спасибо. Да благословит вас Господь!

Когда Руби была уже довольно далеко, мужчина снова окликнул ее:

– Спокойной ночи. Пусть у вас в жизни все сложится. Да благословит вас Господь! Да благословит вас Господь!

Руби двинулась вперед, ничего не видя перед глазами. Домой идти не хотелось. Нужно было, чтобы что-то случилось, чтобы это что-то отвлекло ее от воспоминаний о разговоре с Полом, чтобы ее жизнь сдвинулась с мертвой точки. Ей нужно кого-то найти. Кого-то нового.

Она шагнула с тротуара и пересекла дорогу, с тяжелым сердцем направляясь в какой-то неизвестный уголок Сохо.

Кон сунул стихотворение во внутренний карман пиджака и уже собрался уйти по делам, как вдруг услышал шум на лестнице. Он пошел посмотреть, что случилось, и увидел Руби в халате, прижатую к стене всем весом обнимавшего ее, довольно полного мужчины. Халат Руби раскрылся, и ее правая грудь была хорошо видна. Другую грудь ласкал мужчина. Он целовал Руби в шею, а она глядела в потолок.

Именно этот мужчина разбудил Кона прошлой ночью в три тридцать, начав хлопать дверьми и петь. Это он громко и беспощадно трахал Руби до полпятого утра. Этого мужчину, если верить крикам необузданной страсти Руби, звали Тим.

Тим отстранился от Руби и повернулся, глядя на Кона. У него было одно из тех лиц, которые встречаются довольно часто: крупное, самодовольное, испорченное. Густые волосы и очень дорогой костюм. На вид ему было лет тридцать пять, и на безымянном пальце красовалось обручальное кольцо.

– Утро доброе, – сказал он.

– Доброе утро, – ответил Кон.

Руби запахнула халат, избегая взглядов Кона.

– Это Тим, – сказала она.

– Да, – сказал Кон. – Знаю.

– Тим, это мой сосед – Кон, – продолжала Руби.

– Кон? – хохотнул Тим.

Кон попытался улыбнуться, но у него не получилось. Он ушел, оставив там, на лестнице, Руби с ее несвежим макияжем и толстым женатиком-банкиром. А сам двинулся в сторону площади Ганновера, к Дейзи.

Лия насилу разлепила тяжелые веки и подождала, пока ее сетчатка привыкнет к дневному свету. Она вытянула шею, чтобы получше рассмотреть число на циферблате будильника. Полдевятого. Лия моргнула. Нет, сейчас решительно не могло быть восемь тридцать! Она же поставила будильник на семь сорок пять… Но потом в ее голове словно открылась маленькая дверца, через которую стали входить воспоминания – прошлой ночью она забыла поставить будильник, потому что прошлой ночью…

Лия повернула голову влево.

Амитабх.

В ее кровати.

Она уронила голову обратно на подушку и вздохнула.

Вчера вечером они пошли в паб – Амитабх предложил это еще в субботу, в Кенвуде.

– По-моему, будет очень обидно, – сказал он, – если мы не останемся друзьями. У нас ведь всегда были такие хорошие отношения, и я скучаю по тебе.

Так как Лия сама по нему скучала, она согласилась встретиться с ним вечером в среду. Только подобное окончание вечера в ее планы не входило никак. На самом деле, подобное окончание вечера не должно было наступить ни при каких обстоятельствах. Но после нескольких стаканов пива оказалось так просто вернуться домой, заказать любимый «карри», открыть бутылку любимого вина, посмотреть на своего бывшего и понять, что ничего не изменилось, что она все еще Лия, а он – Амитабх, и что ни один из них не перестал любить другого, и что никому не будет больно, если один из них возьмет другого за руку. Было приятно обнять человека, с которым не виделась так давно. И секс с этим человеком казался еще логичнее: имело значение лишь то, что происходит здесь и сейчас. Только одна ночь. В память о старых добрых временах.

– Ам. – Лия толкнула Амитабха плечом. – Ам. Вставай. Полдевятого.

– Ну и хорошо. Мне на работу только к трем, – пробормотал тот, не открывая глаз.

– Ну а мне надо быть на работе через полчаса, так что давай, вставай, – ткнула его Лия.

Амитабх застонал и повернулся на бок, натянув на себя одеяло. Лия вздохнула и вылезла из постели.

– Ам, я серьезно. Вставай, тебе пора.

– О, Ли, дай поспать. Пожалуйста. У меня же есть свой ключ. Я уйду потом, – отмахнулся Амитабх.

Лия на мгновение остановилась, глядя на спящего Амитабха и пытаясь просчитать последствия, если она позволит ему остаться.

– Хорошо. Только отвечаешь за порядок! – наконец сдалась она.

– Отвечаю.

– Я в душ. Чаю хочешь?

– Мм, да, пожалуйста. Я скучаю по твоему чаю, Лили. Твой чай такой классный… – сказал Амитабх. А потом подложил руку под щеку и заснул с очень довольной улыбкой на лице.

Лия нервно сглотнула и побежала на кухню.

Тоби спустился взять почту. В столовой завтракала Руби с каким-то толстым мужиком в костюме. Она устроилась на его коленях, наблюдая, как он ест тосты.

Когда Тоби вошел в столовую, Руби повернулась и улыбнулась.

– Доброе утро, Тобз, – сказала она.

– Утро доброе, Руби, – ответил Тоби.

– Это Тим, – продолжила Руби.

– И вам, Тим, тоже доброе утро, – поздоровался Тоби.

– Так странно, должен сказать, – произнес Тим. – Это место. Этот дом.

– Что странного? – сказала Руби.

– Не знаю. Все эти люди. То есть не вы все странные, – продолжил Тим и обратился к Тоби: – Просто не слишком ли жильцы взрослые, чтобы снимать комнаты вместе?

– Но здесь у каждого своя комната.

– Ну, я в общем говорю. У вас тут ведь общежитие или что-то вроде того? Я имею в виду, я только что видел стюардессу. В униформе. Что это все значит? В смысле, как может быть, что стюардесса живет в коммуне хиппи? – недоумевающе спросил Тим.

Тоби пожал плечами и улыбнулся:

– Это очень хороший вопрос.

Руби слезла с бедра Тима и взъерошила его волосы.

Ее халат распахнулся, и Тоби мог почти целиком видеть ее левую грудь. Тоби за эти годы много раз случайно видел грудь Руби, что обычно его возбуждало, но, взглянув на ее грудь сейчас, он почувствовал какое-то странное равнодушие. Ее идеальной формы коричневый сосок был прямо перед носом Тоби, но у него больше не было желания к ней прикоснуться. Он видел, как толстая рука Тима гладит бедра Руби, но Тоби совсем не мучила ревность. В воздухе витал запах их близости, но его это совершенно не волновало. Он излечился. Руби больше не была его проклятием. Тоби был свободен. И с этой мыслью он снял с вешалки свое новое пальто и направился к квартире Лии.