Арбалетчики больше не стреляли, опасаясь задеть своих, однако громкими криками они подбадривали боевых товарищей.

Из арьергарда, направив острия клинов в разные стороны, понеслась конница, с каждым мгновением наращивая скорость. Они огибали своих лучников и щитоносцев, чтобы развернуться и ударить грязных животных в спину.

Не смотря на опасность противника, это сложно было назвать битвой. Так, избиение детей, или лёгкая тренировка. Улюлюканье и радостные крики воинов из задних рядов повышали ощущение скорой победы.

Тарион Блудсон, с удивлением наблюдая за дилетантским координированием вражеских войск, даже обрадовался, уверенный в том что его люди практически не понесли потерь. Он то ожидал чего-то серьёзного. Ну хотя бы командира нормального, а здесь какое-то посмешище. Тут даже можно оскорбиться.

Как только конница взяла разбег, готовая врезаться во врага, крики из задних рядов вдруг изменили настроение. Бодрый рёв сменился обеспокоенными возгласами, а следом начали раздаваться панические крики.

Резко обернувшись, Тарион сжал от злости зубы. С трёх сторон, в спины его отрядов вгрызались клинья состоящие из новых клыкастых тварей. Слева и справа, людей атаковали большие стаи рогачей и крупных белых волков. В каждой группе, их было не менее тысячи.

Стая, что была между волками, была куда более многочисленна и разнообразна. Тарион разглядел в ней с десяток горбачей, чёрных и серых медведей. Но основную массу отряда составляли ласки и куницы, которые лишь слегка уступали размерами волкам. Были там и другие звери, но Тарион не стал вдаваться в подробности. Это был враг, а враг должен быть уничтожен.

И как они умудрились подобраться вплотную? Животных безусловно много, да и твари среди них серьёзные. Но войска быстро начали перегруппировываться на встречу новому противнику. Несмотря на то, что солдат застали врасплох, воины быстро пришли в себя и дали отпор.

Трое магов, что до этого со скучающим видом следили за избиением оборотней, подняв посохи начали запускать молнии и огненные шары в новую угрозу.

Внимание отряда Блудсонов рассеялось на два фронта. Даже несмотря на потери, что понесли оборотни после нападения конницы, они не побежали и не ослабили натиск, будто обезумев вгрызались в ряды противника.

Как только Тариону показалось что всё под контролем, с двух сторон из Леса появились две армии. С одной стороны, конные воины держали стяги Вульфсонов, в то время как с другой, гордо реял флаг рода Вудкет, изображавший небольшую птичку.

В этот момент, глава рода Блудсон понял, что на этот раз, принятые меры и мобилизованные силы оказались недостаточными.

Увидев что в спину Блудсонам ударили орды лесных хищников, безумие охватившее оборотней достигло апогея.

Поддавшись зову жажды, что вопила внутри, Тристер, отбросив меч и сжав зубы, активировал полное перевоплощение. Что-то внутри него требовало бежать вперёд и рвать все на своём пути. И впервые за очень долгое время, он решил не сопротивляться своему порыву.

Ушли мысли, остались одни ощущения и желания зверя.

Там впереди, гибли волки. Те что были подчинены ему. А убивал их, древний, воняющий тленом и дерьмом враг. И этот враг не должен жить.

Тристер вырвался из своего укрытия и длинными прыжками понёсся вперед. На пути ему попался один из теневых воинов. Тот был довольно быстр, но Тристер лишь слегка поправив маршрут, на полном ходу снес его. Поймав, летящее будто тряпичная кукла тело прямо поперёк туловища, зверь мотнул головой, разорвав противника на две части. Даже не замедлившись, он продолжил нестись вперёд.

Его шерсть трепал встречный ветер, нос щекотала смесь запахов чужой и своей крови. Казалось что немалый путь до противника, матёрый волк преодолел за несколько секунд.

Миг, и стена щитов, что успешно сдерживала натиск оборотней, буквально взорвалась. Воинов расшвыряло в стороны, заставляя терять конечности и ломать кости. Пасть огромного зверя, мелькала разрывая тела противников на своём пути. Другие волки завыли приветствуя вожака и с новой силой бросились в бой. Любые другие воины, потеряв больше трёх четвертей союзников, давно отступили бы, но не эти звери. У них просто не было выбора. Их умами владел вожак, который не собирался сдаваться.

Отряд щитоносцев, что до этого держал позиции, перестал существовать меньше чем за минуту. Десятник соседнего отряда, видя что стало с товарищами, приказал перейти в глухую оборону. Но Тристер чувствовал, что совсем рядом, есть более сочная и беззащитная добыча.

Одним прыжком он влетел в ряды стрелков, что до этого осыпали замок и его подчинённых смертоносными снарядами. Здоровые мужики, верещали от ужаса, когда огромные челюсти перемалывали кости, превращали еще живых людей в фарш из мяса и внутренностей.

Командиры соседних отрядов стрелков, не сговариваясь пришли к мнению, что товарищей уже не спасти, а дружеский огонь, с большой долей вероятности, избавит их товарищей от мучительной смерти.

Почему-то именно стрелков, Тристер хотел уничтожить полностью, до последнего воина. И когда он оторвал голову командиру отряда, что кричал будто женщина, его бока были истыканы стрелами. Тристер был один, но это не имело значения. Ему в загривок попал огненный шар, который сжег волосы и оставил страшные ожоги, но волк не чувствовал боли. Боль была куда тише чем жажда кровавых жертв.

Уверенные в своей скорой победе стрелки, невредимого до этого отряда, вскоре узнали, на что способен по-настоящему матёрый зверь.

Как только Тристер врубился в ряды следующего отряда стрелков, дорогу ему преградил воин в чёрных шипастых доспехах. От мощного удара булавой в челюсть, вожака отбросило в сторону. Пока он летел, его несколько раз перевернуло в воздухе. Он не успел приземлиться, как тот воин оказался на месте его приземления.

Сработавшее с запозданием чутьё, заставило волка сгруппироваться, и булава, прошедшая по касательной, снесла у волка ухо вместе с куском шкуры, оголив кости черепа.

Неловко приземлившись, Тристер кубарем прокатился по земле. Вот теперь боль добралась до него, заставив забыть о горячке боя. Но опыт, доведенный до рефлексов, вопил о том что сейчас не время расслабляться. Сильный враг стоит перед ним и только от Тристера зависит, последний ли это бой, или он еще повоюет.

Превозмогая боль, зверь вскочил на ноги. Слабость охватившая его израненое