Ярик держал буклет за уголок, двумя пальцами, и вид у него был такой несчастный, словно теперь ему обязательно придется сыграть свадьбу с одним из мужчин с обложки. Вот в этом и проявлялись типичные черты альфа-самца: само подозрение в гомосексуализме было для него страшной травмой. Как же! Это же он! Собственно, для любого гетеросексуального мужчины в этом есть определенный страх, Анна давно заметила, но для Ярика все переходило в суеверный ужас. Почти на уровне «А вдруг это заразно?!»

Но он, сам того не подозревая, наглядным примером объяснял, почему так тщательно таился Тимур Таборевич. Он ведь тоже по-своему был альфой: главный тренер, качок, мужик до мозга костей! Такому, как он, полагалось иметь по одной любовнице на каждый день недели. Да минимум по одной! Если хочешь быть мачо — будь и покорителем женских сердец!

А что делать, если женщины не привлекают? Таборевич, похоже, не мог даже изобразить нормальные отношения или переспать с женщиной «для отвода глаз», чтобы у коллег был повод обсуждать его любовные победы. Ему приходилось поддерживать репутацию сплетнями, которые распускал он сам, а свои истинные желания держать в строжайшем секрете.

Теперь понятно, что он не может быть Матадором. Не из-за своей ориентации, а потому, что он был на виду, когда они считали, что он где-то скрывается. Анна не сомневалась, что при более тщательной проверке его связей в гей-клубе окажется, что он был там в дни убийств. Правда, Таборевич так боится самого себя, что в полиции это алиби не предъявит. Так ведь до полиции и дело не дойдет, официально его никто ни в чем не подозревает!

Между тем Ярик продолжал метаться по комнате, отчаянно пытаясь смахнуть с себя разноцветные блестки.

— Ты на кой туда полез? — полюбопытствовала Анна. — Заглянул бы в клуб, увидел, что там, и шел обратно!

— Я убедиться хотел.

— В чем?

— Что он не водит нас за нос! Понимаешь, этот Таборевич… Лично я его не знал, но видел фото, Леон о нем рассказывал… Я никак не мог подумать, что он… такой!

Ну конечно. В мире Ярика это было чудовищное несовпадение. Как она сразу не догадалась?

— Вот я и подумал: а что если он заметил слежку и теперь дурит меня? — продолжил Ярослав.

— Ты же сам сказал, что он очень уверенно прошел этот маршрут.

— Может, это отвлекающий маневр! Он знал, что я убегу, как только увижу, куда он намылился. Я решил не убегать!

— Поздравляю с новым опытом.

Разоблачить обман Таборевича Ярику не удалось, потому что не было никакого обмана. Наблюдение показало, что Тимура там очень хорошо знают. Ярик попробовал осторожно расспросить других постояльцев, и версия подтвердилась. Таборевич был богат и одинок, дома его никто не ждал, поэтому большую часть времени он проводил там, в клубе. Он специально выбрал отдаленное заведение, где его никто не увидел бы, где было запрещено делать фотографии, о котором знали только избранные. Тимур не мог допустить, чтобы слухи об ориентации главного тренера сгубили «Суприм»!

Так что Ярославу пришлось уйти оттуда — в блестках и возмущении. Он поехал к себе, с трудом дождался утра и сразу направился к загородному дому. Его мельтешение веселило Анну, а результаты его работы несколько удручали. Тимура Таборевича можно вычеркнуть из списка подозреваемых. Но в этом списке и нет больше никого!

В дверь ее комнаты постучали, и Леон предупредил:

— Аня, Мира здесь.

— Это мой лечащий врач, — пояснила Анна. — Будь любезен, освободи пространство, меня сейчас будут осматривать.

— Как скажешь. Пойду утоплюсь в растворе хлорки!

— И прекрати утрировать, ничего тебе не будет.

Мира Сардарян терпеть не могла ожидание, она слишком ценила свое время. Вот и теперь она уверенно вошла в спальню, хотя Леон наверняка предупредил ее, что у Анны гость. Они с Яриком едва не столкнулись в дверях, а потом застыли друг напротив друга, потому что разойтись у них не получалось.

Анне который раз за это утро захотелось расхохотаться. Ну вот как, как взрослый мужик может так откровенно выдавать свои чувства? Раздражение на лице Ярослава сменилось удивлением, а потом — смущением, и его кожа, светлая от природы, мгновенно выдала румянец. Не факт, конечно, что речь шла о той самой любви с первого взгляда, но что Мира ему понравилась — это вне всяких сомнений. Да и Мира, кажется, была впечатлена, потому что двухметровый Ярик всегда представлял собой запоминающееся зрелище.

Но он был увлечен ею больше, чем она. Мира пришла в себя первой и приготовилась привычно рявкнуть на того, кто невольно преградил ей дорогу. Потом она увидела буклет в руках у Ярика и снова смутилась, на этот раз — по-другому.

— Простите, пожалуйста, я не ожидала, что вы тут обсуждаете такие темы!

Ярик проследил за ее взглядом и тоже уставился на буклет. Теперь обычный румянец на его лице сменился багровым оттенком.

— Да я не… Да вы что… Я никогда!..

Но оправдываться было поздно, и Анна могла ему лишь посочувствовать. Этот альфа сокрушался тому, что ступил в «чужую обитель», даже когда об этом знали лишь люди, которым он доверял. Теперь же он стоял перед незнакомой женщиной, которая ему понравилась, покрытый блестками, пропахший духами, да еще и с буклетом гей-клуба в руках. Вряд ли именно такое первое впечатление ему хотелось произвести!

Он был слишком смущен, чтобы выйти из ситуации с честью, и пришлось спасаться бегством. Он пулей вылетел в коридор, и скоро Анна услышала его топот на лестнице.

Мира владела собой куда лучше. Вдох, выдох — и вот уже она подходит к постели своей пациентки как ни в чем не бывало.

— Его зовут Ярослав, — сказала Анна. — И он не гей.

— Меня это не касается.

— И не женат.

— Сказала же, не касается!

— Тогда чего рычишь?

— Потому что лезешь не в свое дело! Как ты себя чувствуешь?

— Лучше!

Она и правда чувствовала себя лучше. Во время острых вспышек боли, слабости или бессонницы об этом можно было забыть. Но Анна приучила себя оценивать ситуацию здраво, без жалости к себе. Она прекрасно понимала, как много Мира для нее сделала.

Сейчас, когда выздоровление стало очевидным и стабильным, Мира могла бы распрощаться с ней. Она знала, что среди знакомых Анны есть профессиональный медик. Ей ничего не стоило передать всю ответственность Диме и не мотаться сюда, тратя больше часа на дорогу.

Так бы поступил кто угодно, только не Мира Сардарян. Анна подозревала, что Мира до сих пор чувствует определенную ответственность перед мужем — как будто Георг способен наблюдать за ней и оценивать все, что она делает. Похоже, Мира была всерьез намерена поставить Анну на ноги в самом буквальном смысле.

Она приезжала раз в два-три дня, проводила полный осмотр, меняла повязку, заставляла Анну переворачиваться то на один бок, то на другой. При этом от предложений отдохнуть или хотя бы выпить чашку чая она отказывалась. Только работа, ничего личного.