Слова посла потонули в восторженных криках. Некоторые рукоплескали, выражая одобрение щедрости и вкусу Царьграда. Наконец князь, призвав собравшихся к молчанию, начал длинную благодарственную речь, выдержанную в лучших традициях византийских риторов.

– Басилевсу дали хороший совет, – прошептал Артемий. – Ничто не могло доставить Владимиру большего удовольствия, чем роскошный подарок для невесты! Так, значит, именно из-за этих камней пришлось усилить охрану посольства!

Когда Владимир замолчал, в зале раздался голос:

– Позволь говорить с тобой, княже!

Ждан, брат Настасьи, который находился рядом с отцом и переводил ему речи, звучавшие на церемонии, встал и, раскрасневшись от эмоций, обратился к Владимиру.

– Разреши преподнести тебе скромный подарок в знак благодарности за милости, которые ты оказываешь мне, и чтобы напомнить тебе о нашей общей страсти!

Ждан протянул князю нечто, завернутое в лоскут богатой ткани. Заинтригованный Владимир принял подношение и развернул ткань.

– Это же манускрипт великого философа Платона. Вот уж истинно дар, который люб моему сердцу! – воскликнул Владимир. – В самом деле, ты хорошо осведомлен о моих вкусах, Ждан, сын Радигоста!

– Просто мы часто беседовали… Как и ты, я ценю… – пробормотал Ждан.

– Как не стыдно тебе выставлять себя напоказ! – прошептала Настасья, обращаясь к брату. – Какая низкая лесть! Ты ни перед чем не останавливаешься, чтобы купить милость князя!

В установившейся тишине слова Настасьи прозвучали как раскат грома. Владимир нахмурился, его глаза потемнели.

– Ты ошибаешься, Настасья. Твоему брату нет надобности покупать мою дружбу. Он заслужил ее с тех пор, как я познал широту его знаний!

– Я предпочел бы, чтобы мой сын заслужил твою дружбу, отличившись на поле брани, а не тратил мои деньги на покупку старых пергаментов! – проворчал Радигост.

– Книги хранят в себе неисчерпаемые знания, – назидательно заметил Деметриос по-русски. – Они утоляют страдания и обуздывают излишества. Ценные для горожан, они насущно необходимы правителям и князьям, которые должны быть мудрее подданных!

Артемий с облегчением вздохнул. Вмешательство Деметриоса сняло напряжение, возникшее из-за слов тысяцкого и его дочери. Владимир объявил об окончании церемонии. Артемий подал знак отрокам, и все три дружинника незаметно покинули зал.

– Он исключительный человек! – воскликнул Артемий, едва они вышли за порог. – Владимир рассказывал о Деметриосе. Этот сановник – магистр[23], он входит в число двенадцати высокопоставленных магистров империи. А с какой ловкостью он поставил тысяцкого на место! Я просто восхищен!

Митько и Василий виновато переглянулись, вспомнив о недавней стычке с греком.

– Послы хорошо его знают, – продолжал Артемий. – Поэт и писатель в свободное от службы время, Деметриос пустился в путешествие по русским землям, намереваясь создать хронику страны с момента, когда она приняла греческую литургию, и до настоящего времени. Когда Деметриос был в Киеве, великий князь Всеволод Ярославич пригласил его на свадьбу Владимира. Но я не понимаю, почему князю вздумалось приглашать венецианца Ренцо. Возможно, потому что Ренцо – человек знатного происхождения? По крайней мере, гость дает это понять. По словам Владимира, Ренцо путешествует ради удовольствия.

– Когда они прибыли? – спросил Митько.

– Сегодня утром, незадолго до греческого посольства. Деметриос приехал водным путем, поднявшись по Днепру на своем корабле. Что касается Ренцо, то он путешествует верхом. Мне он кажется настоящим мошенником!

– Нам он тоже показался подозрительным, правда, Василий? – воскликнул Митько.

– Так или иначе, дерзости ему не занимать, – процедил молодой дружинник. – Во время церемонии он не сводил глаз с Мины, не обращая никакого внимания на гневные взгляды Братослава.

– Если только его не привлекают византийские драгоценности… – хмуро заметил Артемий. – Я предпочитаю воздерживаться от поспешных суждений, но бдительности терять не надо. А теперь идемте-ка, поделитесь со мной впечатлениями о новых стражниках.

Пир, устроенный князем в честь гостей, был в самом разгаре, когда Артемий вошел в просторный зал с расписными стенами. Слуги в белых льняных рубахах ходили между трех больших столов, меняя блюда, наполняя кубки вином и свежей медовухой. Княжеский стол, возвышавшийся над другими, стоял в глубине зала, напротив входной двери. За ним сидел Владимир. По правую руку от князя сидели послы, а по левую – Гита. Гости устроились на скамьях, покрытых звериными шкурами.

Артемий опоздал из-за разговора с отроками. Слуга провел нового гостя к отведенному месту, рядом с Филиппосом. Усаживаясь, боярин заметил надменный профиль прекрасной Настасьи. Пока другой слуга наполнял кубок вином, Филиппос дернул отца за рукав:

– Нам не повезло с соседями по столу! Они постоянно ссорятся, – прошептал мальчик.

– Кто же? Настасья и ее жених? – рассеянно спросил Артемий.

– Нет. Настасья и ее брат, Ждан. Они постоянно говорят о деньгах и наследстве. Мне хотелось бы сидеть напротив, рядом с чужеземными гостями. Они наверняка рассказывают интересные вещи!

Гости, расположившиеся на противоположной стороне зала, казалось, были поглощены речью Деметриоса. Грек вещал вполголоса, сопровождая рассказ манерными жестами. Вдруг его прервал сосед по столу, Ренцо.

– Да простит меня благородный Деметриос за вмешательство, – заявил он, вставая и поворачиваясь к столу князя, – но я считаю, что его рассказ заслуживает общего внимания, особенно внимания прекрасной невесты Владимира!

Ренцо сел, а Гита и гости обратили изумленные взгляды на Деметриоса. Грек немного смутился, но потом ответил:

– Мой рассказ касается не столько настоящего, сколько прошлого. Речь идет об истории драгоценностей, подаренных принцессе Гите нашим басилевсом… Это свадебный подарок, который преподнес император Роман II прекрасной Феофано, дочери простого трактирщика, которую он случайно встретил во время маневров императорского войска. Как и сам басилевс, все придворные были поражены красотой Феофано, которую поэты Константинополя сравнивали с Еленой Греческой[24]. Однако его счастье оказалось коротким. Вскоре после свадьбы Роман умер, впрочем, как и его преемник, Никифор Фока, второй муж красавицы Феофано. Затем любовник императрицы Иоанн Цимисхий, захватив власть, обвинил Феофано в том, что она плела заговоры против государства и отравила двух предыдущих мужей. По приказу нового басилевса Феофано сослали в отдаленный монастырь на границах империи. С тех пор, вот уже на протяжении ста лет, этот гарнитур, единственный в своем роде, который все называют драгоценностями Феофано, принадлежит императорской казне. Ни одна из императриц не пожелала его носить. При дворе шепчутся, что он приносит несчастье, что будто бы перед тем, как отправиться в ссылку, Феофано прокляла всех, кто осмелится надеть ее драгоценности. Однако нынешний император, приняв мудрое решение, обманул судьбу. За пределами Константинополя проклятие Феофано теряет силу. Наконец драгоценностями смогут любоваться. И они будут подчеркивать красоту женщины.