Олли рассмеялся:

– Мило и его мамочка! Хороша парочка! Не завидую я «Дисней уорлду». – Он потянулся к ключу зажигания. – Дальше у нас в программе автобусная остановка. Только бы горючего хватило и…

Повернуть ключ он не успел.

В открытое окно всунулось и ткнулось в висок Олли дуло пистолета.

– Выходите, доктор Возняк.

– Что… что вам нужно? – прохрипел, мгновенно побледнев, Олли.

– Живее. – Приказ дополнил сухой щелчок курка.

Подгонять не пришлось – Олли неуклюже выбрался из машины и, подняв руки, отступил.

Кэти попыталась вылезти вслед за ним, но ее остановил строгий окрик:

– А вы оставайтесь!

– Послушайте, – пролепетал Олли. – Заберите эту чертову машину, но отпустите женщину. Она вам не нужна…

– Нужна. Передайте мистеру Холланду, что я с ним свяжусь. Обсудим будущее мисс Уивер. – Незнакомец обошел машину спереди и открыл правую дверцу. – Садитесь за руль!

– Пожалуйста, – прошептала Кэти. – Прошу вас…

Дуло уперлось ей в шею.

– Я не люблю повторять.

Она передвинулась на водительское место, ударившись коленом о торчащий в замке ключ. Незнакомец сел рядом. Кэти посмотрела на него и встретилась с холодным, пустым взглядом. В темных, почти черных глазах не было и намека на человеческие чувства.

Она повернула ключ.

– Эй! – завопил Олли, хватаясь за дверцу. Вы не можете вот так взять и похитить человека!

– Не надо, Олли! – вскрикнула Кэти.

Незнакомец уже навел на него пистолет.

– Отпустите ее! От…

Грохнул выстрел.

Олли отшатнулся и упал с застывшим на лице выражением недоумения и страха.

Кэти не сдержалась. Дикая ярость, подстегнутая инстинктом выживания, бросила ее на убийцу. Он уклонился, и она только до крови оцарапала ему щеку. Не давая врагу опомниться, Кэти схватила его за запястье и попыталась вырвать пистолет. Конечно, у нее ничего не получилось. Он был быстрее и сильнее.

В последний момент она увидела прямо перед собой черную дыру поворачивающегося к ней дула. Пистолет смотрел ей прямо в лицо.

Что-то ударило ее сбоку. Голова как будто разорвалась от боли, и мир разлетелся на тысячи ярких осколков.

Потом они потускнели, и наступила ночь.

– Здесь Виктор, – сказал Мило.

Казалось, прошла вечность, прежде чем Олли отреагировал на сигналы из внешнего мира. Виктору хотелось схватить друга, встряхнуть, вырвать из его горла какие-то слова. Но приходилось сдерживаться. Тишину нарушало только шипение кислорода да бульканье в аспирационной трубке. Наконец Олли пошевелился, приоткрыл глаза и, щурясь от боли, посмотрел на троих стоящих у кровати мужчин.

– Герш… я… не смог… – Он замолчал, словно исчерпав все свои силы.

– Успокойся, Олли, – сказал Мило. – Не торопись.

– …Пытался остановить… у него был пистолет… – Олли снова взял паузу.

Виктор замер, со страхом ожидая следующих слов. Он все еще не верил, не хотел верить и надеялся, что Мило как-то ошибся, чего-то не понял, что Кэти в этот самый момент едет в автобусе и ей ничто не угрожает. Всего лишь два часа назад он собирался сесть на самолет и улететь в Нью-Хейвен. Но у выхода на посадку ему передали сообщение, адресованное пассажиру по имени Сэм Половски. Это имя стояло в его билете. В сообщении было всего три слова: «Немедленно позвони Мило».

Пассажир Сэм Половски так и не поднялся на борт.

«Два часа, – терзался Виктор. – Что они делали с ней эти два долгих часа?»

– Этот человек… Как он выглядел? – спросил Половски.

– Я его и не рассмотрел толком. Темноволосый. Лицо… худощавое.

– Высокий? Низкий?

– Высокий.

– Уехал на твоей машине?

Олли кивнул.

– Что с Кэти? – не выдержал наконец Виктор. – Что он с ней сделал? Она в порядке?

И снова пауза, растянувшаяся, казалось, на целый час. Олли виновато посмотрел на него:

– Не знаю.

На лучшее Виктор и не надеялся. При таком варианте оставалась возможность, что она еще жива.

Он в волнении прошелся по палате.

– Я знаю, что ему нужно. Знаю, что должен ему дать…

– Ты серьезно? – возмутился Половски. – Это же наша улика! Нельзя просто взять и отдать то…

– Именно это я и намерен сделать.

– Ты даже не знаешь, как с ним связаться.

– Он сам со мной свяжется. – Виктор повернулся к Мило. – Думаю, он все это время наблюдал за домом. Ждал, пока кто-то появится. И сейчас наблюдает. И позвонит, когда кого-то увидит.

– Если позвонит, – засомневался Половски.

– Позвонит. – Виктор провел ладонью по карману, в котором лежали пробирки из «Виратека». – У меня есть то, что нужно ему. У него есть то, что нужно мне. Думаю, мы оба готовы произвести обмен.

Яркое солнце безжалостно било в глаза. Она пыталась сопротивляться, крепче сомкнуть веки, защитить мозг от острых, режущих лучей, но свет побеждал.

– Очнитесь. Ну же!

В лицо плеснули ледяной водой. Кэти охнула, закашлялась, замотала головой. Холодные ручейки стекали по волосам и падали на лоб и щеки.

Она попыталась рассмотреть того, кто стоял над ней. Сначала на фоне ослепительного круга проступил темный овал. Потом незнакомец сдвинулся в сторону, и Кэти увидела черные, как агат, глаза и узкий, как прорезь, рот. К горлу поднялся крик и… застыл – щеку обожгло ледяное прикосновение стали.

– Ни звука. Понятно?

Она кивнула. И тут же комната пошла кругом. Она села, обхватив голову и забыв про страх, – накатывающие волнами боль и тошнота смывали все прочие чувства. Впрочем, длилось это недолго, несколько секунд. Потом тошнота отступила, и Кэти заметила, что в комнате есть второй мужчина – крупный, плотный, широкоплечий. Он молча сидел в углу и только наблюдал за ней, пристально, неотступно. Комната была маленькая, без окон, так что Кэти не могла даже определить, день сейчас или ночь. Из мебели – стул, карточный столик и матрас, на котором она сидела. Пол голый, бетонный. «Мы в каком-то подвале». Никаких внешних звуков сюда не доходило. «Где мы? В Пало-Альто? Или за сотни миль от него?»

Человек на стуле скрестил руки и улыбнулся. В других обстоятельствах улыбка могла бы сойти за приятную, сейчас же показалась Кэти омерзительно бесчеловечной.

– По-моему, она вполне пришла в себя, – сказал он. – Почему бы вам не продолжить, мистер Сэвич?

Тот, кого назвали Сэвичем, снова подступил к ней: