Не такая уж тяжелая судьба, если подумать.

В этот вечер Клара в своей комнате ожидала мужа.

Ее мужа. Это казалось невероятным. Она совсем недавно издалека восхищалась им. А теперь, всего лишь спустя несколько недель, она была замужем, замужем за ее таинственным желанным любовником.

Дверная ручка повернулась, и в комнату вошел Сегер. При виде его у нее от восхищения перехватило дыхание. В черном шелковом халате, двигаясь с мягкой грацией и уверенностью пантеры, он приближался к кровати, излучая соблазняющую мужскую силу. Если у него и оставалось какое-то недовольство от утреннего разговора, он, естественно, не показывал этого. Он выглядел совершенно довольным и полным приятных сексуальных ожиданий.

— Ты была права, — сказал он, садясь на кровать. — Это была хорошая идея консуммировать наш брак неделю назад. Теперь ты можешь без всякой боли насладиться нашей брачной ночью. Тебя ждет только удовольствие.

«Удовольствие. Всегда на первом месте удовольствие», — подумала Клара.

Она растерянно смотрела на Сегера. Это была ее свадебная ночь, и Клара не знала, что она должна чувствовать. Она не могла испытывать страх, потому что они уже были близки. И ей нечего было бояться за свое тело. Она должна ожидать наслаждения, которое Сегер доставил ей педелю назад и обещал доставить в эту ночь.

Или, может быть, ей следовало беспокоиться? Сомневаться, доверяет ли он ей, и смогут ли они когда-нибудь преодолеть эту трещину в их отношениях? Может быть, ее должно было беспокоить то, что он был совершенно спокоен. Как всегда обаятелен. Таким очаровательным он был и с леди Кливленд. Таким он был внешне. Таким он представлялся тем, кто не знал его.

В качестве его жены будет ли она все о нем знать? Узнает ли она того Сегера, которого знала добрая половина хорошеньких женщин Лондона?

Клара жалела, что не узнала его лучше. Она хотела что-то значить для него. Она хотела узнать того Сегера, которого не знал никто.

Он повернулся на бок и, подперев щеку, посмотрел на нее насмешливо-веселым взглядом.

Клара не могла сдержать улыбку. Она даже, тихо засмеялась, потому что он был в веселом расположении духа, и ей тоже захотелось таких же удовольствий. Ведь в этом состояла основа их брака. По крайней мере в данное время. Сегер погладил ее щеку.

— По-моему, сегодня все прошло хорошо. Угощения были превосходными.

— Да, все было очень вкусно. Мне особенно понравились пирожные.

— А, ты любишь сладкое? Я так и знал, — ехидно заметил он.

— Что знал?

Он провел пальцем от ее скулы до шеи, и мурашки побежали по ее плечам.

— Некоторые женщины любят закуски, другие главное блюдо. Ноты… Я бы назвал тебя женщиной, предпочитающей десерт.

— Мы, женщины, делимся на такие простые категории?

Сегер рассмеялся.

— Но это правда! Ты ждешь десерта, даже когда наелась досыта.

Да, она ждала.

— А чего бы ты хотел, Сегер? — спросила Клара с похотливой хрипотцой в голосе.

Он сел и помог ей снять ночную сорочку.

— Точно не знаю, хочется то одного, то другого. Я люблю закуски, но когда подают главное блюдо, я думаю, что оно самая лучшая, самая сытная часть обеда.

В мерцающем свете лампы он смотрел на ее обнаженное тело. Клара положила голову на подушку и наслаждалась его жадным восхищенным взглядом.

— Сегодня я буду твоей закуской, главным блюдом и десертом, — сказала она. — Если ты хочешь. Считай это очень личным свадебным подарком. — Она закинула руки за голову и скрестила ноги.

Лицо Сегера оживилось от предвкушения. Он быстро снял халат и бросил его на пол.

Кларе нравилось, что она так действовала на Сегера. Она была просто счастлива. По крайней мере эта часть их брака оставалась не омраченной.

Если бы только все остальное оставалось таким же.

Обнаженный и уже возбужденный Сегер навалился на нее и прижался губами к ее губам. Тяжесть его разгоряченного крепкого тела пробудила все ее чувства. Не сознавая, что она делает, Клара раздвинула ноги и, обхватив его бедра, перекрестила лодыжки за его спиной.

— Клара, ты восхитительна.

Она почувствовала, как его член касается открывшегося перед ним входа в ее лоно.

— Может, на этот раз мы сможем обойтись без закусок? — спросила она. — После недельной разлуки с тобой, мой дорогой, боюсь, я хочу главного блюда.

Он рассмеялся и закрыл ей рот поцелуем.

— Ты просто мечта.

Быстро и ловко он одним усилием вошел в нее. Клара чуть не ахнула от изумления, а он продолжал ласкать, растирать, мять ее самые чувствительные места.

Это было единственное самое эротическое ощущение за всю ее жизнь. Наслаждение пронзило Клару до самой глубины ее существа. Сегер застонал и вышел из нее. Затем, приподнявшись, снова и снова стал входить в нее, добираясь до того места, где, казалось, рождалось и кончалось желание.

Клара забылась в сладких ощущениях, лихорадочная дрожь заставляла ее таять, растекаясь как масло по телу ее мужа. Она хотела больше, глубже и быстрее, того, что удовлетворило бы ее сладкую острую боль, заглушавшую все другие чувства.

Сегер поднялся, опершись на руки, и смотрел ей в лицо, продолжая доводить ее до оргазма. Вскоре она почувствовала его приближение, и что-то вспыхнуло и взорвалось в ней. Она закрыла глаза и, ухватив Сегера за широкие плечи, задвигала бедрами в одном ритме с ним.

Но вот ее тело расслабилось, и она уже больше ни о чем не думала. Все ее сомнения и тревоги исчезли, уступив место физическому удовлетворению, которое не было чисто физическим, поскольку они были неразличимы.

Клара открыла глаза и посмотрела на своего красавца мужа. Она чувствовала его внутри себя, его колдовской, почти поэтический ритм. Он пристально смотрел на нее, и на мгновение она почувствовала себя на седьмом небе.

Она слишком сильно любила его, сильнее, чем следовало.

Наконец Сегер удовлетворил свою страсть и застонал, ощущая оргазм.

Клара надеялась, что она забеременеет очень быстро.

Ей хотелось иметь ребенка от Сегера. Она хотела делать все и делить с ним все.

Скользкий от пота, он бессильно опустился на нее и через несколько минут соскользнул с нее и улыбнулся.

— Это было невероятно, — тяжело дыша, сказал он, глядя в потолок.

— Конечно, но у меня возник один вопрос.

Сегер повернул к ней голову.

— Я не хочу торопить тебя, но когда подадут десерт?

Он расхохотался.

— Как только пирожное будет готово, дорогая.

Она придвинулась к нему и прикусила мочку его уха.