Гиммлер засмеялся:

– Вы, конечно, преувеличиваете. Естественно, фюрер подумал и об этой стороне вопроса. Он отдал совершенно четкое приказание – чтобы любой человек, заслуживший право на бигамию, одновременно получал поместье. С этим затруднений не будет, так как благодаря войне мы получили много превосходных поместий на востоке. Проблемы, несомненно возникшие бы в городах, совершенно исчезнут в сельских условиях, где все обязаны в поте лица выполнять четко определенную работу. В деревне с бигамией не будет никаких проблем.

– Тогда одна из жен превратится в госпожу и заставит вторую прислуживать ей. Это один из древнейших законов, с которым вы ничего не сможете поделать, – возразил я. – Именно поэтому я восхищаюсь древними викингами, которые не поленились решить эту проблему.

– Сейчас не могу припомнить, что вы имеете в виду, – ответил Гиммлер. – Расскажите мне об этом.

Он всегда проявлял большой интерес, когда разговор переходил на германские обычаи.

Я рассказал ему, что в поместьях викингов в Исландии, как и у всех германских народов, всегда господствовал моногамный принцип. Жена оставалась бесспорной госпожой над теми бастардами, которых муж прижил со служанкой, и над самой служанкой. Это право никогда не оспаривалось. Викинги очень хорошо понимали, зачем это нужно.

– Вам придется, по крайней мере, оставить в неприкосновенности статус первой жены, когда вы сталкиваетесь с такими обстоятельствами, – сказал я. – Она может смириться с тем, что ее муж завел связь с другой женщиной, но никогда не откажется от своего статуса законной хозяйки поместья. Кроме того, господин Гиммлер, не думаете же вы, что женщины в такой степени проникаются идеологией и нуждами государства, чтобы ради них забыть свои права и привилегии? Защита своих детей и борьба с соперницей – древнейшие законы природы. Жена хочет для себя единоличных прав и единоличной власти над своими детьми. В любой другой женщине она видит соперницу, которая оспаривает эти права и которую нужно устранить. В то же время соперница будет только рада согласиться с идеологической и политической необходимостью бигамии, чтобы силой пробиться в уже существующую семью. Но при этом в действие снова вступает старый закон, так как она делает это ради своих детей – иными словами, она также борется с соперницей. Никакая идеология, никакие законы и постановления тут вам не помогут. Вам бы следовало спросить совета у женщин и выслушать их мнение, прежде чем вводить подобные законы, вместо того чтобы поручать эту задачу мужчинам – даже самые честные из их числа мгновенно признают бигамию социальной необходимостью, просто для того, чтобы легализовать свои собственные интрижки.

Похоже, Гиммлера все это крайне забавляло.

– Я никогда раньше не слышал от вас таких слов, мой дорогой господин Керстен. Вы говорите совсем как суфражистка. Слушали ли вы когда-нибудь речи защитниц женских прав? Конечно, в том, что вы говорите, есть доля истины, но вы не понимаете, сколь многого можно достичь в этой сфере благодаря просвещению и пропаганде. Подумайте: еще несколько лет назад ребенок-бастард считался позором. Человек боялся признаться, что он незаконнорожденный. В СС я систематически выступаю против существующих законов и объясняю своим людям, что дети, законные или нет, – всегда большое благо. И каков итог? Теперь мои люди рассказывают с сияющими глазами, что у них только что родился внебрачный ребенок. Их девушки считают это не позором, а честью, вопреки нынешним законам. Объявления о таких рождениях вы можете ежедневно читать в «Schwarze Korps». Разве это не результат просвещения?

Гиммлер продолжал:

– Вот еще один момент. Я создавал «Lebensborn» в первую очередь для того, чтобы справиться с вопиющей необходимостью и дать чистым в расовом отношении незамужним женщинам возможность завести ребенка. Там эти женщины могли бы в приличных условиях спокойно прожить несколько недель до рождения ребенка, ожидая великого события. Вряд ли вы себе представляете, что значит для женщины, привыкшей к обидам и оскорблениям из-за того, что ее ребенок незаконный, прийти в дом, где она может расслабиться телесно и духовно, получить медицинскую помощь и чувствовать, что все рады ребенку, которого ей предстоит родить. Сперва средний класс относился к «Lebensborn» с неодобрением и недоверием. Теперь они вызывают огромное уважение. Они обеспечивают защиту и духовную помощь матерям незаконных детей. Даже замужние женщины рожают детей в «Lebensborn»; сегодня они составляют пятьдесят процентов их клиенток. Но никакой разницы между замужними и незамужними женщинами там не делается – ко всем обращаются просто по имени, без всяких «фрейлейн» и «фрау». Поэтому никто из них не знает, кто замужем, а кто нет.

Друг к другу они испытывают искреннюю соседскую любовь. Следовало бы довести это до сведения тех проповедников, которые обличают с кафедры незамужних матерей, не понимая, что тем самым настраивают людей против несчастных женщин. В «Lebens-born» принимают даже женщин, не состоящих в партии, даже брюнеток, не только блондинок. Доступ туда закрыт только абсолютно расово неполноценным типам, для которых остаются старомодные родильные дома.

9 мая 1943 года

Мы продолжили предыдущий разговор, и, к моему изумлению, Гиммлер объяснил, что он зашел в этом вопросе еще дальше.

– Я потихоньку дал знать, что любая одинокая незамужняя женщина, которая хочет завести ребенка, может смело обращаться в «Lebensborn». Руководство СС возьмет на себя заботу о ребенке и обеспечит ему образование. Я прекрасно осознавал, что это революционный шаг. Согласно существующей морали среднего класса, незамужняя женщина не имеет права на ребенка. Она должна терпеливо ждать, пока не появится мужчина, который удовлетворит ее желание. Если такого мужчины не будет, она должна смириться с судьбой. Как правило, она не может найти подходящего супруга или не в состоянии выйти замуж, потому что работает, но все равно хочет ребенка. Я понял это, и дал таким женщинам возможность завести детей. Женщина получает помощь, приобретает желанный опыт материнства и при этом впервые сохраняет за собой полноценную роль в жизни общества, государство же получает ценную прибавку к населению – ведь, как вы понимаете, мы нанимаем в «помощников в зачатии» только достойных и расово чистых мужчин.

Я с нетерпением ждал результатов этой услуги, чтобы оценить, насколько она полезна. Сперва, конечно, ничего не происходило, но год от года наблюдался небольшой прогресс – вы еще увидите, что выйдет из нашего плана, когда кончится война. Наша пропаганда будет тонкой и ненавязчивой, но крайне эффективной: для каждой женщины тридцатилетнего возраста, если она еще бездетна, станет делом чести и обязанностью перед рейхом завести детей именно таким образом. Тогда-то для «Lebensborn» настанет звездный час! Рано или поздно эта процедура окажется настолько привычной, что никто не будет возражать, когда закон объявит ее не добровольной, а обязательной. В любом случае наша инициатива уже разрушила прежние предубеждения. Именно поэтому я уверен, что мы добьемся такого же успеха с бигамией и преодолеем любые психологические барьеры, стоящие у нас на пути. Все эти меры – бигамия, содействие рождению внебрачных детей и, как необходимое следствие, их полное уравнивание в правах с детьми, рожденными в браке, – преследуют одну цель: охранять и улучшать расовые качества Великого Германского рейха, чтобы он мог выполнить свои великие задачи как в центре Европы, так и отражая нашествие азиатских народов.