Когда я заметил, что с древним и цивилизованным народом так стал бы обращаться только азиатский завоеватель, Гиммлер заявил, что галлы сами напросились на это и ничего лучшего не заслуживают. Более того, Галлия останется свободной страной и сможет решить, вступить ли в федерацию с рейхом или жить самой по себе.

Стокгольм

2 октября 1943 года

Я приехал в Стокгольм 30 сентября 1943 года. Во время своего пребывания здесь посетил шведского министра иностранных дел Гюнтера, который внимательно следил за моими попытками облегчить участь так называемых «варшавских шведов». Сам он разрабатывает грандиозные планы по спасению скандинавов и представителей других наций, арестованных в Третьем рейхе, и тем самым следует шведским традициям гуманности и нейтралитета. Мы обсудили эти вопросы и пришли к заключению, что я могу принести пользу министру в этой работе. Я получил от шведского правительства первые списки скандинавов и представителей других национальностей, арестованных в Германии, и теперь попытаюсь добиться их освобождения.

Однако прежде всего я должен был уговорить Гиммлера, чтобы он позволил мне и моей семье беспрепятственно перебраться в Швецию. Разумеется, меня ждал бы отказ, если бы я, не называя причин, высказал пожелания, которые импонировали бы самому Гиммлеру. Но как все это устроить? Я посоветовался с финским послом Кивимяки, к которому всегда приходил, когда требовалось обсудить какое-либо деликатное дело. Итогом нашего разговора стало решение сообщить Гиммлеру, что вскоре я, вероятно, больше не смогу его лечить, так как меня как врача призывают в финскую армию. Однако существует возможность обойти эту проблему. Учитывая мои отношения с рейхсфюрером СС, финское посольство готово потихоньку договориться, чтобы я лечил финских солдат, поправляющихся в Швеции. При этом у меня останется возможность посещать штаб-квартиру Гиммлера и продолжать курс лечения.

Поскольку к этому моменту напряженность между Германией и Финляндией стала достаточно заметной, Гиммлер после некоторых размышлений согласился на мой переезд в Швецию. С одной стороны, он не желал меня терять ни при каких обстоятельствах, а с другой – хотел в тот момент избежать каких-либо трений с Финляндией.

Я переехал в Стокгольм 30 сентября 1943 года. Поскольку я летел в Швецию как финский курьер с дипломатической почтой, я смог спокойно увезти с собой ряд секретных бумаг.

Стокгольм

3 октября 1943 года

Сегодня я посетил семейство Граффманов в Дандериде под Стокгольмом. Фрау Граффман родом из Голландии, и ее родители – мои пациенты. Как приятен такой сюрприз – неожиданно обнаружить здесь голландских знакомых! Хольгер Граффман – швед и очень достойный человек. Сегодня на чашку кофе к ним пришел американец Абрам Стивенс Хьюитт, специальный представитель Рузвельта в Стокгольме. Я рад, что нашел человека, так тесно связанного с Америкой. Это увеличивает вероятность помочь Финляндии с заключением мира. Но это должен быть почетный мир. Сегодня у меня состоялся долгий разговор с Хьюиттом, который говорит по-немецки, и поэтому мы отлично понимали друг друга. Он хочет лечиться у меня, так как обладает неважным здоровьем. Я очень рад оказать ему услугу и начну завтра же. Чрезвычайно плодотворное воскресенье…

Я живу в стокгольмском пансионе «Бельфраж». Познакомился здесь с очаровательной парой – бароном и баронессой фон Дельвиг. Барон – родственник Дельвигов из Хоппенхофа, с которыми я часто встречался в детстве. Меня посещают старые воспоминания о Ливонии.

Стокгольм

12 октября 1943 года

Мы с мистером Хьюиттом очень хорошо поладили. Оба придерживаемся мнения, что с этой ужасной войной должно быть покончено. Но Хьюитт справедливо говорит, что весь мир не желает мириться с национал-социалистической Германией. Однако в первую очередь я думаю о Финляндии; а Финляндия и Америка не воюют друг с другом. Как считает Хьюитт, вполне возможно, что президент Рузвельт вмешается и устроит мир между Финляндией и Россией, так как Америка по-прежнему питает огромную симпатию к Финляндии. Я сообщил Хьюитту, что Финляндия не слишком крепко связана с национал-социалистической Германией и что самим финнам национал-социализм противен. Вступить в союз с Германией нас заставила лишь досада из-за Зимней войны с Россией. Хьюитт сказал, что ценит это и готов действовать как посредник. Но первый шаг должна сделать Финляндия. Я ответил, что собираюсь через несколько дней лететь в Финляндию, чтобы сделать там доклад о Германии, и что воспользуюсь возможностью, чтобы упомянуть о моих переговорах с ним, так как искренне желаю, чтобы Финляндия порвала с державами оси и заключила мир. Возможно, я полечу в Хельсинки 15 октября.

Стокгольм

24 октября 1943 года

Сегодня воскресенье, и я снова навещал Граффмана в Дандериде. Он очень умный и дальновидный человек. Мы разговаривали о военной ситуации. Он сказал, что Германия ни в коем случае не добьется победы, так как американская технология и авиапромышленность значительно превосходят германскую. Я согласился с этим, но высказал убеждение, что Германия сможет протянуть еще пару лет. Граффман не поверил мне, полагая, что Германия потерпит крах через полгода. А что случится потом? – спросил я. Граффман сказал, что придет конец гитлеровскому рейху, но Европу ожидают тяжелые времена, и по этой причине чем скорее наступит мир, тем лучше. Я сказал:

– Да, я тоже так думаю и надеюсь на это. По моему мнению, Запад недооценивает опасность с востока.

Граффман добавил, что именно поэтому так важно вовремя заключить мир.

Я спросил, не могли бы мы поговорить об этом с Хьюиттом. Граффман ответил, что Хьюитт прибудет в Дандерид примерно через час, и мы сможем обсудить этот вопрос. Но с Гитлером никто не будет мириться; сначала должен быть устранен его режим. Я сказал:

– Думаю, что это возможно. Я могу поговорить об этом с Гиммлером, так как полагаю, что он готов к обсуждению этого вопроса.

Хьюитт прибыл в шесть вечера, и мы сразу же начали разговор. Он тоже видит опасность с востока. Я предложил полететь к Гиммлеру и прозондировать возможность заключения мира. Хьюитт заявил, что первое требование США и Англии – освобождение всех оккупированных территорий, запрет нацистской партии и СС, вслед за чем в Германии должны пройти свободные и демократические выборы под американским и британским контролем; отмена диктатуры Гитлера; заключение ведущих нацистов в концентрационных лагерях. Те, кто ответственны за военные преступления, должны предстать перед судом. Немецкая армия должна быть сокращена в такой степени, чтобы больше не смогла использоваться как орудие агрессии.

Я сказал Хьюитту:

– Думаю, что Гиммлер мог бы принять эти условия, если для него будет сделано исключение и он получит гарантию личной свободы.