Когда, спустя годы, Детлеф проезжал по туннелю, он намеренно опустил стекло, чтобы получить более полное представление о ветре, температуре и искусственном освещении внутри туннеля. В то время рабочие более десяти лет бурили, работая в темных, сырых пещерах, в которых зимой было холодно, а летом душно. Инженерная команда столкнулась с осадочными породами третичного периода, межорогенными складчатыми и надвиговыми поясами, плывунами, удерживаемыми между слоями в течение десятков тысяч лет, поперечными разломами, локальными горизонтальными разломами, а еще с одиннадцатью складчатыми структурами разных размеров. Считать ли этот туннель великим триумфом? Или все-таки эта была напрасная трата времени? Детлефу не терпелось расспросить Ли Жун-сяна, что он теперь об этом думает.

В молодости Детлеф не раздумывая выбрал бы первый вариант ответа. Но теперь он сомневался. В последние годы он часто говорил студентам, что хотя все горы и называются одинаково, но «нутро» у каждой горы совершенно особенное. Он рассказывал:

– Согласно данным, которые были в нашем распоряжении, местные инженеры пробурили пятьдесят девять разведочных скважин, провели сейсморазведку двенадцати жил, вырыли семь желобов перед бурением, но даже при такой масштабной разведке наши представления о сердцевине этой огромной горы оставались настолько смутными, будто мы работали над проектом «толкование сновидений».

В качестве дополнительного материала к лекции Детлеф показал студентам видео прорыва воды в туннеле. Когда видишь это, то всегда остается сильное впечатление: в один миг в туннель хлынул мощный поток, более семисот литров воды в секунду, будто бы гора задумала разом утопить всех тех, кто посмел копаться в ее недрах.

– Утонуть в «недрах» горы, представляете? Такое не каждый день случается, не правда ли? – Детлеф постучал цифровой указкой по столу, который оказался абсолютно пустым внутри. Детлеф заметил, что новый лекционный стол в институте был не очень устойчивым, а предыдущий лекционный стол из цельного дерева был очень тяжелым. Вот теперь всегда так, никто не обращает внимания на детали.

– А моя работа в том и состояла, чтобы создать агрегат, способный насквозь пронзить «сердце» горы. – Детлеф с высоты кафедры смотрел в глаза студентам, сидевшим напротив: – Впрочем, теперь я иногда сомневаюсь, а почему нельзя было обогнуть ту гору, особенно «сердце» той удивительно сложной по текстуре горы. Быстро добраться до другого места напрямик сквозь гору – это один образ жизни, а обогнуть гору – это другой образ жизни. Мы думаем, что делаем научный выбор, но, на самом деле, мы выбираем определенный образ жизни.

Студенты, слыша такое от преуспевшего в своем деле преподавателя, часто от удивления не знают, как реагировать.

– Экономия времени на первый взгляд означает сокращение расходов. Но ведь, если разобраться, правительство сначала вкладывает огромные деньги, и иногда, сложив все расходы и рассчитав все доходы, можно прийти к выводу, что это не так уж и выгодно.

– В таком случае вы остались бы без работы, – иногда замечал какой-нибудь осмелевший студент.

– Почему же, может быть, я сменил бы профессию, – отвечал Детлеф. – Возможно, работал бы на молочной ферме. У моего отца как раз молочная ферма. Мы ведь всегда найдем способ себя прокормить, не правда ли? – Иногда он не желал признаваться в том, что говорит так в какой-то степени благодаря влиянию той самой рыжеволосой девушки.

Сара один раз услышала, как он упомянул об этом проекте, и озадачила его вопросом, о котором он никогда раньше не думал. В таком огромном проекте, когда множество рабочих помещают в условия труда, близкие к адским, важно учитывать не только техническую сложность проекта, но и тонкую психологию людей. Обращает ли инженерное бюро внимание на то физическое и психологическое давление, которое испытывают занятые на проекте люди? Действительно ли с этими людьми обращаются как с невоспетыми героями, или они получают лишь скудную зарплату, которая помогает им сводить концы с концами?

– Хм, – вздохнул Детлеф. – Каждый из нас, занятый в проектах, в некотором смысле всего лишь бур. Если бы я не бурил, нашли бы кого-нибудь еще, – сказал профессор Болдт, обращаясь и к студентам, и к Саре.

Детлеф навсегда запомнил причину, которая привела его на Тайвань: ТПМ в десятый раз застряла во время проходки туннеля, прокладываемого в западном направлении. Вероятно, проблема была вызвана грязевым потоком с осколками отбитой породы, который обрушивался на установку во время бурения. По дороге из аэропорта Ли Жун-сян и его старший брат Ли Жун-цзинь в машине рассказали ему о случившейся аварии. Братья Ли были превосходными инженерами, прокладчиками туннелей. Младший брат только что женился, старший был холостяком. Они были чрезвычайно похожи друг на друга: веки без складок, среднего роста, редкие волосы на голове. Оба носили очки в темно-коричневой квадратной оправе и ходили в одинаковых форменных куртках.

– Погнулась еще дюжина бетонных арматурных колец, грунтовые воды снова хлынули сбоку, от постоянных локальных обвалов стоял оглушающий грохот: бах, бах, бах! Мы направили несколько человек туда, где была вода, хотели подать бетон, но вода била под таким давлением, что бесполезно было глушить бетоном. Помню, где-то минут через десять электричество вырубилось первый раз. Может, через минуту все восстановилось, но потом начали сыпаться камни. Даже от маленького булыжника, падающего сверху, было неслабое эхо. Я поскорее отдал команду, чтобы рабочие начали эвакуацию. Ай, неразбериха была полная, дальше некуда, – рассказывал Ли Жун-сян.

– Потом я услышал два хлопка друг за другом, как будто скальная порода треснула. Меня это здорово напугало. Толком ничего не видя в темноте, я споткнулся о самую нижнюю ступеньку ТПМ, еще и ногу умудрился порезать. Потом быстро поднялся и все-таки добежал до выхода. Мы едва выбрались оттуда живыми: после серии обвалов, меньше чем за сутки, завалило все, что мы выкопали. Вся наша работа пошла насмарку, – продолжил рассказ Ли Жун-цзинь.

– Возможно, там над слоем твердых пород был плывун, образовавшийся за миллионы лет напряжения грунта. Если так, то он прорвался, когда ТПМ его пробила, что и привело к обрушению, – предположил Ли Жун-сян. Детлеф слушал рассказы братьев и представлял себе, что произошло в недрах горы, а еще думал о том, какие повреждения получила ТПМ.

– Повезло, что живыми оттуда выбрались. Только бога и благодарить, – произнес Ли Жун-сян.

– И не говори, – заметил Ли Жун-цзинь. – Конечно, если ты веришь, что бог есть.

Кто не бывал в самом сердце горы, тому не понять, насколько оно изменчиво и сложно. Под светом электрических ламп блестели богатые кварцем скальные мышцы, а вода в расщелинах не переставая струилась маленькими водопадами. Похоже было на другую планету, которую никто никогда не посещал. Коллеги-геологи были заняты сбором образцов, в то время как инженеры измеряли, вычисляли, оценивали последствия обрушения. Все пространство высотой в половину человеческого роста было забито гравием, кабелями, гнутыми прутьями стальной арматуры и деталями оборудования. Детлеф погладил каменную глыбу: камень был острым, тверже стали. У него непроизвольно застучало сердце. Когда он прибыл на участок, уже очищенный от завала, то увидел заднюю часть ТПМ. Столь хорошо знакомый ему огромный механизм напоминал беспомощное редкое насекомое, застрявшее в древесной смоле. В следующее мгновение его охватило чувство вины, смешанное с душевной болью. Вопреки профессиональному инстинкту, он начал сомневаться, не навредил ли он чему-то, и не разбудил ли тем самым некую спящую силу.