Разумеется, когда я добрался до дома, мне уже не хватило терпения заниматься игрушками и гирляндами. Поставив ёлку в ванну, я только сполоснул руки и бросился к рабочему столу. Новая глава напоминала приключенческий роман, и пока перевод не был готов, оторваться от неё я так и не сумел.

«Что первую откровенную беседу нашу с проводником Хуаном Начи Кокомом нам пришлось прервать, так как в ближайших к нам кустах мы услышали подозрительный шорох. Что, пойдя туда и обнажив клинок, я громким голосом потребовал прятавшегося в них обнаружить себя и назваться. Что из-за кустов этих вышел Васко де Агилар, и что был он на меня весьма зол, и лицом от бешенства и от стыда красен. Что мне он сказал, будто справлял в тех кустах нужду, а разговора нашего с проводником не слышал вовсе. И что я словам его не поверил, однако же обвинять его во лжи не стал, не желая вынуждать его к защите чести, а притворился, что принял его объяснения.

Что путь наш по сакбу в тот день похода, ставший последним, давался нам особо трудно, так как все в отряде нашем телесно ослабли до крайности. Что я по-прежнему шёл подле Начи Кокома, остальные же брели на некотором расстоянии от нас, негромко переговариваясь, так что слов их беседы я слышать не мог, однако ветер был в их сторону, и посему сам я говорить о тайных вещах с проводником опасался.

Что к концу дня увидели мы впереди просвет, а затем и белую макушку индейского храма, поднявшуюся над листвою деревьев. И что до того ещё, как солнце село, дорога привела нас к круглой площади, вырубленной в сельве и выложенной белым камнем, на которой и размещался увиденный нами издалека храм. Что на этой площади сакб оканчивался, и со всех сторон окружали её деревья высокие, растущие одно к одному, сквозь которые пройти не было возможности.

Что сам храм, как и говорил мне Хуан Начи Коком, был размером невелик, но красотою превосходил все из доселе виденных мною на Юкатане старинных построек.

Что формой храм напоминал пирамиду, по четырём сторонам которой наверх шли крутые лесенки с высокими ступенями, ведущие сначала к широкому выступу, опоясывающему постройку примерно посередине её высоты, а потом дальше, к маленькой площадке, расположенной на самой вершине. Что помимо этого храма тут же имелись ещё несколько меньших сооружений, среди них и сухой колодец, не менее семи эстадо глубиной, из тех, что имеются и в других заброшенных городах. И что, по словам Хуана Начи Кокома, колодец этот, называемый майя «сенотом», использовался его отцами и дедами, заблудшими язычниками, для жертвоприношений, среди которых были и человеческие.

Что хотя ни в самом храме, ни в окрестностях его следов пребывания людей не имелось, постройка своим состоянием была отлична от тех, что мне доводилось видеть ранее. Что прежние были покрыты мхом и чаще всего разграблены, эта же была чиста от растительности, и такой белизны, будто возведена только накануне.

Что проводник наш к пирамиде приближаться отказался, воздержавшись и от прогулок по мощёной площадке. Что всё то время, пока мы бродили по описанным мною сооружениям, исследуя их, он ожидал нас у дороги, лишь изредка давая мне пояснения, когда я обращался за ними; от чрезмерного любопытства при изучении построек он нас предостерег, особенно заклиная воздержаться от вторжения в храм.

Что я был единственным из всех, кто послушался его, помня о том, что он поведал мне ранее; прочие же не обратили внимания на его уговоры. Что по указанию брата Хоакина солдаты поднялись по ступеням до выступа на пирамиде, где нашли замурованный камнями вход. Что все они вместе стали ломать его, зовя и меня на подмогу, а брат Хоакин поторапливал их и говорил им, будто внутри могут находиться несметные богатства, от которых каждому из работавших положена часть; но что я сослался на недомогание и уклонился, имея некоторое дурное предчувствие. Что отказ мой вызвал среди остальных недовольство и насмешки, однако принудить меня никто не посмел.

Что проводник Хуан Начи Коком, увидев, что уговоры и предупреждения его не имеют силы, отчаялся остановить их и стал тогда плакать и молиться Всевышнему, дабы тот защитил его от гнева индейских богов.

Что солдат Педро Ласуэн был первым, кому удалось пробить в закрывающей вход стене небольшое отверстие, о чём он радостным криком сообщил всем. И что по прошествии нескольких часов удалось им проделать в стене изрядную брешь, но из-за наступившей ночи работу пришлось приостановить.

Что на ночлег мы всё же собрались все вместе посреди площади, причём проводник наш тому сопротивлялся. Но что, по приказу Васко де Агилара, несмотря на мои возражения, Хуана Начи Кокома привязали, чтобы он не смог в темноте один убежать, бросив отряд.

Что на этом месте сон у всех нас был мгновенный и тяжёлый: и у меня, и у проводника, и у часовых. Что посреди ночи очнулся я на краткое время оттого, что почудилось мне, словно поблизости грохочут, падая, камни, а потом сквозь сон слышал я ещё другой гул, тоже как бы от камней, но теперь совсем рядом с нами. Что подняться на ноги мне не удалось; тяжко было даже приоткрыть глаза, и сделал я это с превеликим трудом. И что сквозь морок показалось мне, будто я вижу на самом краю круга света, исходящего от догорающего костра, неимоверно высокую и широкую тёмную фигуру, очертаниями схожую с человеческой, но со странно приплюснутой головою, словно растущей прямо из плеч.

Что наутро мы обнаружили Педро Ласуэна мёртвым на том месте, где он заснул; череп его был раздавлен в крошку, словно по нему прокатился громадный каменный жернов, и кроме крови и этой крошки ничего совсем не осталось. И что орудия, которым ему размозжило голову, или следов злоумышленника, сотворившего это, найти никто не смог.

Что вместо небольшой дыры, пробитой накануне солдатами, в стене храма теперь зияла огромная пробоина, через которую мог пройти, не сгибаясь, и весьма высокий человек. Что после случившегося с Педро Ласуэном никто не отваживался войти внутрь; только брат Хоакин, упрекнув прочих за трусость, поднялся по ступеням.

Что остальные тем временем, говоря между собой, требовали немедленно покинуть проклятое место. Что брат Хоакин не появлялся в течение часа, однако никто из отряда, включая даже и сеньора Васко де Агилара, известного своей бычьей смелостью и безрассудством, за ним ступать не решился.

И что когда все готовы были уже выступать в обратный путь, к чему я их и побуждал, на ступенях появился брат Хоакин Герреро, целый и невредимый; что в одной руке он держал горящий факел, а в другой — несколько свёртков. Свёртки эти оказались индейскими рукописями, сделанными на коре и на выделанной коже.

Что при виде этих свёртков Хуан Начи Коком бросился к брату Хоакину со страшным криком, но Васко де Агилар сбил его с ног и связал; убивать же единственного проводника брат Хоакин запретил.

Что после этого сказал брат Хоакин, что внутри пирамиды есть сокровищница, полная золотых слитков и искусных изделий, украшенных дорогими камнями, и что от всех этих богатств каждому причитается такая доля, сколько он сможет унести, и клада хватит на всех. Но прежде чем воздать себе по заслугам, сказал брат Хоакин, надо было отомстить убийце Педро Ласуэна.