Откуда она знает, о чем я думаю? Неужели это так очевидно?

— Ты такой милый, — добавляет она.

— Я милый? — Нет, это не так. Щенки милые. Котята очень милые. Дети милые. Я Голиаф. Огромный ублюдок, который сражается в битвах на траве — парень, у которого, оказывается, есть талант, и больше ему ничего не нужно.

— Скажи: «Спасибо, Чарли».

Я закатываю глаза.

— Скажи: «Я милый».

Я качаю головой.

— Нет.

Чарли прищуривает свои прекрасные голубые глаза.

— Скажи это, и я придвинусь к тебе ближе.

Это привлекает мое внимание.

— Насколько близко?

Она шевелит бровями, придавая своему комментарию дерзости.

— Очень близко.

— Я милый. — Я подчеркиваю фразу еще одним закатыванием глаз, но на моих губах расцветает улыбка. Эта маленькая чертовка, вероятно, могла бы заставить меня сделать что угодно, в том числе съесть кучу дерьма.

— Ты милый, — соглашается она, медленно продвигаясь вперед. — Очень, очень милый. — Чарли приходится откинуть одеяло, чтобы она могла придвинуться ближе — чтобы не закутаться в него — и когда она это делает, я получаю отличный вид на все ее тело. Близкое знакомство с ее сиськами. Животом. Бедрами. И скудным нижним бельем.

О, мой гребаный бог.

Мой член? Он тоже это заметил, и ему это чертовски нравится.

Чарли двигается по матрасу, по моим темно-синим простыням. Скользя дюйм за дюймом своим прекрасным, совершенным телом, пока ее сиськи не упираются мне в грудь. Единственные части нас, которые соединены.

Наши лица в нескольких дюймах друг от друга.

— И что теперь ты собираешься делать? — Она бросает мне вызов.

Когда моя ладонь наконец находит ее бедро под одеялом, Чарли издает глубокий горловой стон — как будто ее тело ждало, когда это произойдет. Снова стонет, когда моя ладонь скользит вниз к ее ягодице и медленно ласкает ее там. Притягивает ее ближе, так что наши тазы встречаются, мой член хочет зарыться в пространство между ее бедрами.

— Так хорошо, — шепчет она, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в губы, поднимая руку и проводя пальцами по моим волосам. Ногти нежно царапают мою кожу головы.

Она очаровательна и чертовски сексуальна, и мне нравится, когда она дразнит меня.

— Ты мне нравишься, Джексон. — Ее пальцы касаются моей щеки. — Ты даже не представляешь… — Судя по выражению ее лица, я бы сказал, что она говорит искренне. Рука, обхватывающая мое лицо, такая же нежная, как и мягкий взгляд ее глаз.

Мы наклоняемся одновременно, соединяя рты. Губы соединяются и открываются одновременно. Языки неторопливо переплетаются. Опьяняюще и восхитительно, как зубная паста и возбуждение.

Я помню ее рот на моем члене, который уже затвердел, и эта мысль заставляет кровь, пульсирующую по моему телу, полностью опуститься вниз.

Тихий стон Чарли подстегивает меня, и моя рука скользит от ее бедра к грудной клетке. Вверх и вниз, мой большой палец скользит по краю ее сисек, и ее язык проникает глубже в мой рот. Она влажная и горячая. Чувственная.

Я ненадолго колеблюсь. Я никогда не был с девушкой, и, конечно, никогда не снимал чей-либо лифчик.

Скольжу рукой по ее груди, обхватывая ее ладонью, и мои яйца болезненно сжимаются. И когда Чарли отрывается от моего поцелуя, чтобы запрокинуть голову назад, я хватаюсь за возможность прильнуть к ее горлу. Целую ее в шею, вдыхая аромат ее духов и задерживаясь на точке ее пульса.

Оставляю поцелуи по пути вниз. Целую ключицу. Ложбинку на груди.

Подцепляю большим пальцем бретельку ее лифчика и стягиваю его с плеча.

Грудь Чарли горячая. Такая, какой я ее представлял. Круглая, с темными розовыми сосками. Дерзкими и сморщенными, жаждущими, чтобы я прикоснулся к ним ртом.

Опускаюсь на матрасе, отодвигая кружевную материю в сторону.

Знаю, что делаю все правильно, потому что Чарли делает глубокий вдох и запускает пальцы в мои волосы, когда мои губы прижимаются к ее соску. Облизываю его и дую, зачарованно наблюдая, как стягивается кожа. Провожу большим пальцем по затвердевшему бугорку, кружу вокруг, прежде чем провести языком по твердому кончику.

Еще один вдох. Выдох. Мое имя.

— О, Джексон.

«О, Джексон», черт возьми, да, это мое имя.

Чарли перекатывается так, что ложится на спину, выгибает спину, предоставляя мне полный доступ к ее плоти, пальцы все еще в моих волосах. Накручивает более длинные пряди вокруг указательного пальца, томясь от моего прикосновения.

Я исследую, поднимая голову и позволяя руке дрейфовать. Провожу ею по ее обнаженному торсу, ладонь скользит к трусикам. Они подходят к ее лифчику — белое кружево, немного прозрачное. Я мельком замечаю темные волосы у нее между ног.

Медленно подцепляю пояс и приподнимаю его, чтобы взглянуть на то, что под ним.

Чарли вцепляется в покрывало, у нее перехватывает дыхание при каждом моем движении.

У нее там внизу волосы.

В спальне тускло, но я все же вижу их. Аккуратно подстриженные, но все же волосы.

— Это нормально? — робко спрашивает она.

— Это не мое тело, — хрипло отвечаю я, хотя она еще даже не голая.

— Я знаю, но все же. Это беспокоит т-тебя?

— Почему это должно меня беспокоить?

Я замечаю, как она пожимает плечами.

— Ну, знаешь… если ты опустишь туда свой рот?

«О, я определенно опущу туда свой рот…»

Она настаивает на своем.

— Если хочешь, чтобы я побрилась, скажи.

— Дорогая, я не возражаю против небольшого количества травки на игровом поле.

Она хихикает, нервный смех, выделяющийся из-за настроения.

— И мне не нужно, чтобы ты брилась. — Я провожу ладонью по мягкому пушку между ее ног. — Это сексуально.

Это первая киска, на которую я положил руку, и мне безумно любопытно, указательный палец пробегает вверх и вниз по горячей, скользкой щели между ее бедрами. Мой большой палец начинает неуклонно вращаться в этом месте прямо вверху — точно в том же месте, где потирают актеры в порно.

От трения Чарли стонет.

Ее бедра извиваются.

Раздвинув ее ноги, я втискиваюсь между ее бедер, локтями открывая ее шире. Опираясь на руки, я большими пальцами нежно раздвигаю ее киску. Зачарованно смотрю на те части Чарли, которые делают ее женщиной: клитор, вульву. Место над ее задницей, к которому меня так и подмывает прикоснуться.

Большим пальцем правой руки провожу по ее половым губам.

— Господи, Джексон, перестань пялиться!

— Ничего не могу с собой поделать. Никогда не видел киску вблизи.

Она закрывает глаза рукой и жалобно стонет.

— Это так неловко.

— Почему? Твой клитор чертовски сексуален.

— О боже, заткнись. Клиторы не сексуальны.

— А твой чертовски сексуален.

Если бы поднял взгляд, я знаю, что увидел