Когда беглецы добрались до Аскалона, Тибо забыл об осторожности и хотел сразу же идти на Газу на помощь товарищам. Но рыцари Утремера воспротивились. Рисковать всей армией было бы безумием, и мусульмане наверняка предпочтут перебить всех пленных, чем снова их потерять. Тибо рассердился и так и не простил местных рыцарей. Но сделать он ничего не мог. Поредевшая армия медленно двинулась обратно в Акру. Тем временем ан-Насир Керакский в отместку за налет бретонцев на мусульманский караван двинулся на Иерусалим. Святой город защищала только часть стены у Ворот святого Стефана, строительство которой начал Фридрих, и недавно укрепленная цитадель вместе с Башней Давида. Она подчинялась не правительству в Акре, а Филанджьери в Тире; а он и не подумал о том, чтобы поставить там достаточный гарнизон. Ан-Насир без труда оккупировал город, но солдаты в цитадели продержались еще двадцать семь дней, пока у них не кончились все запасы. Они сдались 7 декабря в обмен на гарантию свободного прохода к побережью. Разрушив укрепления, включая и Башню Давида, ан-Насир вернулся в Керак.

После катастрофы в Газе Тибо двинул свои силы на север, к Триполи. К нему явился посланец от эмира Хамы аль-Музаффара II, который рассорился со всеми своими родственниками Айюбидами, и ему угрожали объединенные силы регента Халеба и эмира Хомса. В обмен за помощь франков он обещал уступить им одну или две крепости и намекал, что примет христианство. Тибо с готовностью принял предложение; однако его наступления к Триполи оказалось достаточно, чтобы отпугнуть врагов аль-Музаффара, и эмир вежливо сообщил, что их услуги в конце концов не понадобятся.

В то самое время, пока крестовый поход медлил у Триполи, Айюб сделался владыкой Египта, и между ним и Исмаилом Дамасским разразилась война. Стало ясно, что в такой ситуации франкам будет легко добиться выгодной сделки. Тибо поспешно вернулся на юг и поставил свою армию в Галилее у источников Сефории. Долго ждать ему не пришлось. В начале лета 1240 года Исмаил, испуганный перспективой совместного вторжения Айюба и ан-Насира, предложил франкам заключить оборонительный союз. Если они гарантируют охрану египетской границы у побережья и дадут ему вооружение, он уступит им великие крепости Бофор и Сафед и лежащую между ними холмистую местность. Тамплиеры, имевшие на тот момент финансовые связи с Дамаском, провели переговоры и получили в награду Сафед. Но подданные Исмаила вознегодовали. Бофорский гарнизон отказался передать его Балиану Сидонскому, сыну его последнего христианского господина, и Исмаилу пришлось пойти и осадить замок, чтобы принудить его к подчинению. Двое из ведущих дамасских богословов, включая старшего имама Великой мечети, в гневе покинули город и нашли пристанище в Каире.

Общая неприязнь к императору Фридриху заставляла ордена Госпиталя и Храма находиться в малоприятном альянсе друг с другом в последние двенадцать лет. Но когда тамплиеры заполучили Сафед, госпитальеры не могли уже с этим смириться. Когда Тибо повел армию на соединение с силами Исмаила между Яффой и Аскалоном, они вступили в переговоры с Айюбом. Их доводы стали еще убедительнее, когда половина людей Исмаила, не желающая сотрудничать с христианами, ушла из египетского лагеря и союзникам пришлось отступить. Айюб, чьей первой целью был Исмаил, с радостью ухватился за возможность нарушить альянс. Он предложил франкам в обмен за их нейтралитет освободить взятых в Газе пленных и право занять и укрепить Аскалон.

Великий магистр госпитальеров подписал в Аскалоне соглашение с представителем султана. Это был дипломатический триумф для Айюба, который столь малой ценой для себя разрушил союз, ради которого пришлось унизиться Исмаилу. Тибо, в восторге от того, что добился освобождения Амори де Монфора и его других друзей, оказал поддержку госпитальерам, но общество Утремера было шокировано бесстыдным отказом от пакта с Дамаском, который до времен Саладина был традиционным союзником христиан. Тибо вызывал у них такую ненависть, что решил вернуться в Европу. Поспешно совершив паломничество в Иерусалим, он отплыл из Акры в конце сентября 1240 года. За ним последовало большинство его соратников, кроме герцога Бургундского, который поклялся дождаться момента, когда будет завершено укрепление Аскалона, и графа Неверского, который встал на сторону тамплиеров и местных баронов. Вместе с ними он стал лагерем возле Яффы, поклявшись сохранить договор с Дамаском и противостоять любому вторжению египтян.

Крестовый поход Тибо оказался не вполне бессмысленным. Бофор, Сафед и Аскалон возвратились к христианам. Но мусульмане запомнили еще один пример вероломства франков.

11 октября, через несколько дней после отъезда Тибо, в Акру прибыл еще более высокопоставленный паломник. Ричард, граф Корнуоллский, был братом английского короля Генриха III, а его сестра — женой императора Фридриха. От роду ему было тридцать один год, и он считался одним из самых одаренных правителей своего времени. Он отправился в путь с полного одобрения императора, который уполномочил его действовать по своему усмотрению ради блага королевства[50]. Ричарда ужаснула анархия, которую он встретил по прибытии. Тамплиеры и госпитальеры находились в состоянии практически открытой войны друг с другом. Местные бароны, за исключением Готье Яффского, поддерживали тамплиеров, поэтому госпитальеры искали дружбы с Филанджьери и имперцами. Тевтонский орден держался в стороне. Тевтонцы поставили гарнизоны в своих сирийских замках, но главное внимание сосредоточили на Киликии, где армянский король отдал в их руки крупные имения. Сам Филанджьери все еще сидел в Тире, ему же было поручено управление Иерусалимом[51].

По прибытии Ричард поспешил в Аскалон. Там его встретили послы египетского султана, которые попросили его подтвердить заключенный госпитальерами договор. Ричард согласился, но с целью утихомирить баронов Утремера настоял, чтобы египтяне подтвердили, что уступают территорию, обещанную Исмаилом Дамасским, и прибавили к ней оставшуюся часть Галилеи, включая Бельвуар, гору Фавор и Тивериаду. Исмаил, утративший контроль над Восточной Галилеей, который перешел к ан-Насиру, не мог помешать всем этим переменам. Тем временем плененные в Газе франки возвратились в обмен на мусульман, находившихся в руках христиан. Таким образом королевство вернуло себе все когда-то принадлежавшие ему земли западнее Иордана вплоть до окраин Газы на юге, за неприятным исключением Наблуса и провинции Самария. Иерусалим остался неукрепленным; но Одо де Монбельяр, женатый на наследнице князя Галилейского, начал отстраивать крепость в Тивериаде, а работы в Аскалоне уже были завершены. Управлять Аскалоном Ричард поставил Готье Пенненпье, который до того был наместником Филанджьери в Иерусалиме. Вероятно, по предложению Ричарда император Фридрих отправил поздравительное посольство к султану Айюбу. Обоих его послов в Каире приняли с почестями и пышностью, и они пробыли там до начала весны.

Сам Ричард оставался в Палестине до мая 1241 года. Он действовал чрезвычайно мудро и дипломатично и сделался общепризнанным светским вице-правителем королевства. Император был им весьма доволен, и все в Утремере сожалели о его отъезде. Он вернулся в Европу, подавая большие, но мало сбывшиеся надежды[52].