— Я слушаю. — На этот раз прозвучал молодой, чистый и звонкий голос.

— Здравствуй, Тенк Зурима.

— А это ты, Сунгари… — молодой голос притух. — Догадываюсь, почему ты мне позвонил. Извини, Сунгари, но мне пришлось тебя продать. Это хорошие люди, они будут о тебе достойно заботиться и хорошо содержать. Прощай, Сунгари. Я больше не твой владелец.

— Как зовут моего настоящего владельца?

— Одну секунду, я сейчас посмотрю… — звук исчез.

— Кто из вас мой хозяин? — спустя полминуты поинтересовался корабль.

— Я, Теплер Вайт, — подпрыгивая от нетерпения в кресле первого пилота, ответил миллионер.

— Имена совпали, — подвел итог Сунгари. — Подготовка к старту начата…

— Экстренный взлет! — Атлантида вдавил клавиши ручного управления. — Тестирование отменяю, прогрев систем — тоже.

— Стартую, — флегматично ответил корабль, и мониторы заволокло серой пылью. — До выхода на туристскую орбиту двенадцать минут.

На людей навалилась перегрузка. Три номинальные длились около шести минут, после чего сменились полуторными, и люди смогли говорить.

— Зачем вы это сделали, сэр? — первым делом поинтересовался археолог.

— Не выношу взяточников, — погрозил кулаком невидимому врагу Вайт. — Именно они меньше всех работают, больше всех гадят общему делу, да еще и деньги за это требуют!

— «Нападение на офицера при исполнении служебных обязанностей», — напомнил Атлантида. — Вы давно в тюрьме не сидели, сэр?

— Да ничего за это не будет, — беззаботно отмахнулся миллионер. — Они пришлют мне ордер, адвокаты его опротестуют, они пришлют новый, мои стряпчие к чему-нибудь придерутся. После годика-другого волокиты мой поверенный предложит моральную компенсацию, и на этом все закончится.

— Ага, — кивнул археолог. — Если только вас сейчас не сцапают и не посадят в каталажку. И тогда уже ваши адвокаты будут бегать кругами, а местные судейские — выискивать неправильные закорючки и тянуть время.

— Корабль находится на туристской орбите, — сообщил бортовой компьютер. — Прошу координаты или условный номер места прибытия для доклада диспетчеру.

— Отставить, — наклонился вперед Атлантида и погладил клавишу ручного управления. — Сунгари, ты видишь чистый сектор?

— Сектор два двести девяносто свободен от кораблей и паразитных объектов.

— Сунгари, курс два двести девяносто. Режим дискретного перехода.

— Для указанного режима не хватает скорости.

— Приказываю дать максимально возможное ускорение. Переход в режим по готовности. Цель полета: точка на удалении тридцать парсеков по прямой.

— Команда принята. Начинаю ускорение.

И напарники опять замолчали, стиснутые четырехкратной перегрузкой.

На этот раз экзекуция длилась почти четверть часа, и когда ускорение сменилось невесомостью, люди испытали вполне понятную эйфорию. Рассольников, по своему обыкновению, позволил телу несколько минут попарить над креслом, после чего дал команду включить искусственную гравитацию.

— Мы что, вошли в подпространство? — отстегнул ремни Вайт.

— На курсах Миклинза, где я учился, — охотно отозвался Атлантида, — это называлось «режим растянутого дискретного перехода», на старушке Земле — «переходом в подпространство»; в Большом Конде — «проколом пространства-времени»; у кракосов — «погружением в душу создателя»; у шивад — «обратимой смертью», у олимов — «скачком вечности». И вот что интересно, сэр Вайт. У всех разумных рас есть свое собственное теоретическое обоснование этой методики передвижения, свои формулы и свой взгляд на физику процесса. А вот аппаратура почему-то получается на удивление похожая. Иногда даже взаимозаменяемая… Хотя нет, вру. Корабли кракосов не ускоряются до тех пор, пока не будет вознесена молитва. Я пытался упростить процедуру, но не получилось. Так и молился два месяца, пока срок аренды не кончился.

— Надо было потребовать заменить на другой, сэр.

— Э-э, нет, сэр Теплер, — покачал пальцем археолог. — С молитвою расход топлива на семь процентов падал. Точно так же, как и у шивад, если перед ускорением птенца сизура в жертву принести. Или цыпленка. Я потом попытался в университете объяснение получить, но мне сказали, что такого быть не может. А я на каждом цыпленке четыреста кредитов выигрывал. И еще шивады говорили, что их жертвенная птичка воскресает, если из ускоренного полета в обычный вернуться. Но тут сказать ничего не могу — они пернатого сразу после разгона съедали. Прямо вместе с костями.

— Семь процентов, говорите? — Толстяк зашевелил губами. — Да, получается два с небольшим процента снижения себестоимости перевозок. Сэр Платон, об этом есть смысл поговорить.

— Говорить бесполезно, — покачал головой археолог. — Наша физика этого феномена не признает. Нужно просто произвести точные измерения и, если приборы подтвердят, поменять наши дискретные установки на шивадские «божественные».

— А обслуживание? Если наши не возьмутся, придется инопланетчиков привлекать… Командировочные, рабочие визы, жилье… Что выиграю, то и потеряю…

— В другой раз решите, сэр Теплер, — остановил его раздумья Рассольников. — Открывайте карты. Где потерпел аварию кондидский корабль? Нам осталось проложить последний маршрут. Давайте локальный шар.

— Какой шар? — даже удивился толстяк. — Кто же такие данные доверяет компьютеру? Нет, здесь и только здесь! — Миллионер постучал себя пальцем по виску. — Слушайте: локалка семь Медузьей Дороги, сорок три, шестьдесят пять. Удаление ноль, семьсот сорок три. Планета возле двойной звезды.

— Сунгари, — потребовал Атлантида, — дай в рубку Карту семь Медузьей Дороги.

Над пультом повис полуметровый серый шар, перечеркнутый толстым красным тоннелем.

— Плоскость сорок три…

Шар прорезался голубым диском.

— Азимут шестьдесят пять.

По голубому диску побежал тонкий луч.

— Ноль, семьсот, сорок три единицы.

На луче зажглась точка.

— В указанном месте есть картографированные объекты?

— Двойная звезда равными массами три единицы, — отчеканил бортпилот.

— Да! — восторженно закричал Вайт. — Это она!

— Точка нашего прибытия? — успокаивающе поднял руку Платон. В сером шаре неподалеку от первой точки зажглась вторая. — Примерно сто шестьдесят парсеков. Шесть дней пути. Ну что же, сэр Теплер, мы почти у цели. За это нужно выпить!

— Нужно, — согласился Вайт.

Атлантида последний раз пробежался глазами по дисплеям датчиков и картинкам мониторов, после чего расслабленно отмахнулся и повел толстяка на камбуз.

В отсеке охлаждения пылились лишь две початые бутылки можжевёлого виски — в смысле, виски с Можжевела, да несколько банок овощных консервов.