И Одесса не разочаровывает Мицкевича. Куда более пестрая, шумная, разнохарактерная, чем Петербург, она живет не менее интересной жизнью. Кто только из одесских красавиц не увлекается в эти месяцы польским ссыльным! Здесь окончательно забывается и его стесненное материальное положение, и политическое осуждение, и ссылка. Не случайно в Одессе так ярко раскрывается присущий ему дар импровизации. А дом Каролины Собаньской (еще одной Каролины!), «женщины действительно очаровательной»! Это ей посвящены пушкинские строки: «Что в имени тебе моем? Оно умрет, как звук печальный / Волны, плеснувшей в берег дальний…»

В своеобразной свите знаменитой красавицы Мицкевич совершает поездку по Крыму, которая вызовет к жизни его цикл «Крымских сонетов». Крым становится его поэтической страной, миром, через природу которого он выражает свои чувства, настроения, весь романтический строй ощущения жизни.

Роман? Ничего удивительного, если бы речь шла о самой Каролине Второй, но Мицкевич…

Правда, у Собаньской положение вполне независимой женщины. Она много лет не живет с мужем, но – почти как с мужем живет с генерал-адъютантом графом Виттом, организатором тайного сыска за декабристами и Пушкиным на юге. Не знать об этом Каролина не могла. Помогала ли возлюбленному, пуская в ход свои чары? Вполне возможно.

В. Ванькович. «На скале Аю-Даг». Портрет А. Мицкевича.

1828 г. Фрагмент

В какой-то момент истина открывается и перед Мицкевичем. Как раз во время путешествия по Крыму. Время самое неудобное для решительных действий, но поэт находит выход. Он закрывается в своих комнатах. Отговариваясь нездоровьем, избегает общества товарищей по путешествию, сразу по возвращении в Одессу выезжает в Москву – его просьба о переводе в древнюю столицу оказывается – снова благодаря хлопотам друзей – удовлетворенной.

Пушкин еще будет встречаться с Собаньской в Петербурге, писать в ее альбом стихи, обмениваться письмами накануне своей свадьбы: «Я рожден, чтобы любить вас…» Мицкевич погрузится в молчание. Вертер не создан для подобных приключений. Он искал глубокого чувства и будто догадывался, что пережить его придется в Москве.

Наверно, это было самым удивительным: радушные московские дома, сиявшие созвездием не просто красавиц, любезных, обходительных, умевших поддерживать любую беседу, но женщин действительно умных, ученых без скуки, думающих и – остававшихся неотразимо прелестными. Мицкевич становится завсегдатаем дома Вяземских, и как же его увлекает беседа с супругой хозяина, многолетним довереннейшим другом А. С. Пушкина, Верой Федоровной! А что может сравниться с салоном Зинаиды Волконской, где собирается весь цвет литературной Москвы и где особенно легко и увлеченно импровизирует Мицкевич! Со стихами юной Додо Сушковой, будущей знаменитой Евдокии Ростопчиной! О литературе можно говорить и у Елагиных, и в доме Римских-Корсаковых, что на Страстной площади, где балы затягиваются на целые ночи. В середине октября 1826 года Мицкевич знакомится с Пушкиным, который, по свидетельству современников, «оказывал ему величайшее уважение». Наконец, 10 ноября в жизни поэта происходит событие, которое могло счастливо изменить всю его жизнь. Могло бы…

Да много было нас, младенческих подруг, На детском празднике сойдемся мы, бывало, И нашей радостью гремела дома зала, И с звонким хохотом наш расставался круг.

И мы не верили ни грусти и ни бедам,

Навстречу жизни шли толпою светлоокой;

Блистал пред нами мир, роскошный и широкий,

И все, что было в нем, принадлежало нам…

Строки юной красавицы, дочери профессора Московского университета по химии, физике и общей хирургии Каролины Яниш были известны всей литературной Москве. Поэт Николай Языков обращался к ней: «Да здравствуйте же вы и ваша творческая лира!» Каролина отличается к тому же блистательным остроумием, в совершенстве владеет несколькими живыми и древними языками и пишет стихи на восьми из них – об ее образовании отец позаботился со всей серьезностью академического ученого.

На этот раз, в непогожий день глубокой московской осени, Мицкевич находит свою мечту. Трудно поверить, но нет никого из близких, кто бы не восстал против его чувства. Из родных мест идут одно за другим негодующие и поучающие письма. Общение с русскими? После всего, что приходится переживать Польше? Светская жизнь, любовь в такое время?

Поэт отмахивается от непрошеных наставников. Здесь его сердечные друзья. Здесь он приобретает по-настоящему громкую славу: после единственного томика стихов, изданного в Вильно, выходят из печати в Петербурге и Москве его «Сонеты», которыми увлекается вся читающая Россия. И это при том, что написаны они на чужом языке, требуют перевода и осмысления. За переводы берется множество литераторов. Один из них – Петр Андреевич Вяземский.

Польским языком живо интересуется и его Малярка – Художница, как будет называть Каролину Яниш Мицкевич за ее несомненный живописный талант. Их сближало решительно все, чего бы они ни касались, чем бы ни начинали заниматься. Это мир такой духовной близости и взаимопонимания, чуткости и постоянной поддержки, о котором мог только мечтать «живой Вертер». Адам Мицкевич не колеблется – само собой разумеется, брачный союз. Он свободен в своих поступках – мать умерла, от других родственников он не зависит. Зато зависит, и полностью, Каролина.

Благополучие семьи в руках богатого дядюшки, располагающего немалым состоянием. Первая попытка Мицкевича, первый намек на сватовство – и все кончено. Профессор Карл Яниш непреклонен в своем отказе. Он полностью согласен с братом: отдать руку дочери ссыльному из литовской глуши! Нет, он уважительно относится к славе поэта, готов с симпатией отнестись и к самому соискателю, но ведь средств к существованию у Мицкевича никаких нет, а положение политического ссыльного, просто неблагонадежного человека ничего хорошего в николаевской России не сулит. Измученный и отчаявшийся Мицкевич в конце 1827 года уезжает в Петербург. Раз ему не суждена семейная жизнь, он предпочтет попытаться уехать как можно дальше. Если удастся, вообще за границу. Друзья берутся совершить немыслимое – выхлопотать паспорт для ссыльного.

«Я убедилась, что не могу жить без дум о тебе, убедилась, что моя жизнь всегда будет только цепью воспоминаний о тебе, Мицкевич! – летят вдогонку ему слова Каролины. – Что бы ни случилось, душа моя принадлежит тебе одному. Если мне суждено жить не для тебя, моя жизнь похоронена, но и это я снесу безропотно». Кто бы воспринял всерьез отчаяние двадцатилетней влюбленной. Время покажет – Каролина предсказала всю свою дальнейшую долгую жизнь.

Бороться за свое счастье, бежать с любимым, решиться на тайный брак было одинаково невозможно. Братья Яниши готовы на крайние поступки. Им ничего не стоит возбудить ходатайство о высылке «бунтаря» ради спасения дочери и племянницы. И тогда – Сибирь, глушь, если не хуже. Каролина надеется, что отъезд Адама поможет ей переубедить родных. Напрасно! Может быть, благодаря их тайной поддержке Мицкевич получает разрешение на выезд за рубеж.