— Не уверен, что понимаю вас, сэр.

— Мистер Пауэлл, к сожалению, я не слишком разбираюсь в разведывательном сообществе вашей страны и потому не могу точно сказать, к какой ветви принадлежите вы. Скорее всего — ЦРУ. А может, какая-нибудь военная отрасль, ведь у вас столько…

Хоуп недоверчиво приоткрыла рот.

— Господи, — воскликнул Пауэлл, — так вот что вы подумали? — Видно было, что разговор его искренне забавляет.

А он молодец, подумал ван Герден. Интересно, специально ли они направили в ЮАР чернокожего, чтобы он не выделялся на фоне местного населения. Что касается цвета кожи — да, его начальство не прогадало. Но вот его произношение…

— Да, сэр, думаю, что я недалек от истины.

— Ох и насмешили вы меня, мистер ван Хиден! Надо будет обязательно рассказать жене. Нет, я обычный мелкий правительственный чиновник, который занимается обычной мелкой работой. Думаю, вы не верите в ту чушь, которую показывают по телевизору. Господи, ну надо же такое подумать!

Ван Герден увидел, что Хоуп ловит каждое слово их гостя. Она готова была ему поверить.

— Я вижу, мистер Пауэлл, что вы с нами откровенны. Я тоже буду с вами откровенен. В этом деле самое странное то, что нам почти не на что опереться. В самом деле, у нас ничего нет. Только крошечный клочок бумаги, в который, по мнению судмедэкспертов, упаковывали доллары, причем много лет назад. Еще — встроенный сейф-кладовая, фальшивое удостоверение личности и человек, который начал дело много лет назад и у которого было больше наличных, чем можно объяснить. Вот и все.

Пауэлл кивнул. Он внимательно слушал.

— Мы были в тупике. Нам некуда было двигаться. И мы попросили о помощи прессу и сочинили целую историю, которая основывалась всего лишь на догадках. Если хотите, вымысел, весьма свободно связанный с несколькими возможными версиями.

— Вот как?

— Но знаете, что произошло? Мы как будто освободили всех чертей из ада. Нам звонили со всей страны, сюда являлись очень интересные личности, и вдруг на нас словно с неба свалились кусочки головоломки, на которые мы и надеяться не смели. Мы, извините за выражение, как будто вскрыли банку с червями!

— Вот видите! — одобрительно кивнул Пауэлл, не выходя из образа мелкого государственного служащего.

— И еще должен добавить: сорок восемь часов назад я думал, что это дело невозможно раскрыть. Более того, всего шесть часов назад я считал дело полным «висяком»! Но сейчас, мистер Пауэлл, дело понемногу проясняется. Мне кажется, мы не только раскроем дело, но и расстроим кое-чьи планы.

— Вот как?

— Да, сэр, так точно, — кивнул ван Герден, подражая американскому произношению. Он ничего не мог с собой поделать, в памяти всплыло время, проведенное в Куантико, и вечный, всепроникающий акцент. — И вам тоже следует задаться вопросом: не расстроятся ли ваши планы и планы вашего руководства?

Пауэлл глубоко вздохнул и беспечно улыбнулся. Очевидно, он ничуть не встревожился.

— Что ж, сэр, очень вам признателен за то, что поделились со мной ценными сведениями, но ведь я всего лишь…

— Мелкий государственный служащий?

— Вот именно. — Гость одарил их широкой, лучезарной улыбкой.

— Но, если вы согласитесь сообщить нам то, что известно вам, возможный ущерб будет значительно сокращен. Полагаю, тут самым уместным будет слово «сдержанность».

— Мистер ван Хиден, позвольте вас заверить: если бы я действительно мог снабдить вас какими-то сведениями, я бы с величайшей радостью поделился всем, что знаю. — Пауэлл сунул руку в карман пиджака и достал оттуда карточку. — К сожалению, я понятия не имею, о чем вы мне тут рассказывали. Но, если вы передумаете относительно моего рода занятий и вам понадобятся сведения, не стесняйтесь, звоните. — Он положил карточку перед ван Герденом и встал. — Сэр, мадам, был очень рад познакомиться с вами.

Изучив массу душераздирающих сообщений об убийствах практически из всех районов страны, я вышел на след «убийцы с липкой лентой». Я вычислил его не сразу, но медленно, постепенно, в результате нудной, кропотливой работы. Я составлял списки и чертил диаграммы, рисовал графики. Работал день и ночь, как одержимый.

Ответы приходили один за другим: от детективов из больших городов, маленьких городков в провинции, и все на одну и ту же тему: всем не терпелось арестовать больного, заманить в ловушку того, кто совершал зверские убийства. Все они передавали мне полномочия, все безо всяких предварительных условий соглашались помочь найти убийцу и закрыть наконец давние нераскрытые дела.

В те недели я открыл в себе дух полицейского, охотничий инстинкт, личную заинтересованность ловца, который идет по следу. Дело в том, что каждое письмо буквально дышало искренностью. К каждой папке с документами прилагалось сопроводительное письмо, в котором меня умоляли скорее применить новые криминалистические методы, поделиться ими. Сотрудники полиции по всей стране хотели поскорее найти преступника, который много лет разгуливал на свободе, и избавиться наконец от разъедающей душу тревоги и чувства вины перед родственниками жертв.

Именно тогда, сидя в своем кабинете, я открыл свое истинное предназначение, пережил посвящение, инициацию, вступил в братство. В те недели я потерял Венди, зато обрел себя. Я впервые по-настоящему понюхал кровь и не смог противиться запаху.

Я получил восемьдесят семь ответов. Лишь девять случаев безоговорочно соответствовали моим выкладкам и еще четыре или пять — с оговорками. Остальные корреспонденты описывали преступления других серийных убийц, которые в последние двадцать лет буквально наводнили нашу страну. Естественно, мне очень хотелось составить нечто вроде сводного списка серийных убийц (как я тогда шагал впереди своего времени!), но моя страсть захватила меня целиком, мой долг перед Баби Марневик был для меня слишком тяжким бременем.

Наконец все полученные сведения были переработаны и нанесены на огромную карту, закрывающую целиком одну стену кабинета. Мне удалось отследить передвижения «убийцы с липкой лентой». Передо мной был классический случай: время рождения серийного убийцы, годы его, так сказать, ученичества и, наконец, годы его становления. Он оставил свой кровавый след по всей Южной Африке.

Он был шахтером.

Кровавый след начался в 1974 году в золотодобывающем городке Свободного государства под названием Вирджиния. Все началось с изнасилования четырнадцатилетней чернокожей школьницы, которая чудом выжила после нескольких ножевых ранений в грудь. Когда девочку нашли в вельде с руками связанными за спиной липкой лентой, она держалась на одной силе воли. Была ли она первой жертвой? Или до нее были и другие, неудачные попытки, о которых не сообщали в полицию? А может быть, тогда он впервые захватил с собой липкую ленту? Следователь отметил, что жертва не смогла описать внешность насильника. Не смогла или не захотела?