— Затопек, — негромко произнесла она, почти в виде опыта.

Он широко улыбнулся:

— Что?

— Я хочу обсудить с вами кое-что серьезное.

Ван Герден поставил диск с концертом-симфонией Моцарта для скрипки и альта с оркестром, сделал звук погромче, и его темную квартиру наполнили сладкие, ликующие звуки, заглушавшие завывание северо-западного ветра. Сидя в продавленном любимом кресле, он доел остатки спагетти с сочными куриными потрошками. На столе перед ним лежали его записи.

Хоуп хотела, чтобы он передал дело полиции. Он отказался. И представил ей доводы. Полицейские расследуют одновременно сотни дел. Он же сосредоточен на одном. У них свои правила и ограничения, он же свободен. Если бы они были такими же умными, как он, они еще давно раскрыли бы дело.

— Пожалуйста, — снова попросила она.

Ван Герден ясно видел, что она напугана. Хоуп Бенеке боится внезапного поворота событий, вмешательства различных сил, боится, что некий психопат по кличке Бюси расправится с ними.

Он отказался.

Потому что он должен был отказаться.

Хоуп никак не могла сосредоточиться на книге.

Положила ее на прикроватную тумбочку и легла на подушку.

Вилна ван Ас снова расплакалась. Из благодарности. И в предвкушении завтрашнего знакомства с Каролиной де Ягер. Кроме того, Вилна боялась призраков прошлого. И тосковала по Йоханнесу Якобусу Смиту, который оказался Рюпертом де Ягером, человеком, которого она совершенно не знала.

— Вы не хотите переночевать у меня? — спросила Хоуп, оглядывая свой большой, холодный дом.

— Нет, — ответила Вилна ван Ас.

Из вежливости она посидела у Хоуп еще немного, а потом заявила, что ей пора — завтра предстоит трудный день.

Хоуп больше не могла игнорировать очевидное. Сегодня что-то изменилось. Что-то сдвинулось в отношениях между ней и Затопеком ван Герденом. Между ними. Они вместе смеялись, искренне, от всего сердца; они расхохотались чуть ли не до слез, когда она вдруг выругалась — бог знает, почему у нее вырвалось непечатное словечко, она и не подозревала, что способна на такое, но ван Герден рассмеялся, посмотрел на нее, и в ту секунду он был другим. Весь его гнев, вся его недоступность куда-то пропали. Кроме того, он постучал, прежде чем войти. И говорил с ней спокойно. Когда она поделилась с ним своими страхами, когда сказала, что, по ее мнению, дело лучше передать полиции.

Сегодня что-то изменилось…

К ней в дверь постучали. Хоуп подумала, что приехал ван Герден, и улыбнулась. Полуночные визиты входят у них в привычку. Она накинула халат, сунула ноги в пушистые тапочки, подошла к входной двери и на всякий случай посмотрела в глазок. На пороге топтались сегодняшние визитеры, белый и черный клоуны.

— Что вам нужно? — спросила Хоуп.

— Мисс Бенеке, нам надо поговорить.

— Идите и говорите с ван Герденом, он ведет дело.

— Он работает на вас, мисс Бенеке.

Оказывается, им прекрасно известно, как ее зовут!

Утром они смотрели на нее как на пустое место и держались невероятно надменно.

Она вздохнула и отперла дверь. Белый и черный вежливо улыбнулись и проследовали в гостиную. Хоуп вошла следом за ними.

— Садитесь, — предложила она. Они сели бок о бок на диване, она — на кресле.

— Хорошо тут у вас, — наигранно весело заявил черный. Белый кивнул в знак согласия.

Хоуп промолчала.

— Мисс Бенеке, сегодня утром мы немного погорячились, — с жаром заявил белый.

— Мы вели себя неразумно, — вторил ему черный.

— Мы нечасто работаем с гражданским населением, — сказал белый.

— Вот и отвыкли, — поддержал его черный.

— Мы очень высоко ценим проделанную вами работу, — заявил белый.

— Просто невероятно! — воскликнул черный.

— Но мы не выполним свой долг, если не предупредим вас, что в деле замешан ряд очень опасных людей…

— Убийц-психопатов, — кивнул черный. — Людей, которые убивают без всякого сожаления. Людей, способных причинить огромный вред нашей стране. Более того, они вредят нашей родине намеренно. А ведь наша демократия еще молода.

— Мы не можем этого допустить, — сказал белый.

— Мы не хотим подвергать вас опасности, — сказал черный. — Наша задача — сохранить вас целой и невредимой.

— Ограничить военные действия только фронтом.

— Насколько мы поняли, вы ищете завещание.

— Благородный порыв!

— Если мы, от имени государства, пообещаем, что найдем документ после того, как все замешанные в деле люди будут нейтрализованы…

— Мы хотим просить вас хотя бы повременить с расследованием.

— До тех пор, пока угроза не будет устранена.

— Исключительно ради вашей же собственной безопасности.

— И в интересах нашего молодого демократического государства.

— Пожалуйста!

Она посмотрела на своих гостей. Оба буквально ели ее глазами, сдвинувшись на край дивана. Двое рослых, властных мужчин с выдающимся подбородком и широкими плечами; им с трудом удавалось говорить спокойно; они не привыкли беседовать спокойно. Они привыкли отдавать приказы. Внезапно Хоуп стало весело. Ей захотелось так же безудержно расхохотаться, как сегодня, с ван Герденом. Именно тогда она поняла, почему он не захотел передать дело ни полиции, ни военной разведке.

— Нет, что вы, спасибо вам большое, — сказала Хоуп. — Мы очень ценим вашу заботу. Уверена, что наше молодое демократическое государство тоже ценит вашу заботу, но есть одна проблема, связанная с передачей дела в ваши руки, которая делает такую передачу невозможной.

— Что за проблема? — хором воскликнули оба гостя.

— Если вы так серьезно настроены всех нас защитить, почему Бюси Схлебюса уже давным-давно не посадили за решетку?

Рюперт де Ягер, Бюси Схлебюс и некто третий. Служили в военной разведке? Тройка палачей? Выполняли грязную работу? Нажимали на спусковой крючок в интересах какого-нибудь секретного подразделения Минобороны? Получили богатое вознаграждение за выполнение какой-нибудь «невыполнимой миссии»? Им заплатили американскими долларами? «Ребята, уберите таких-то членов АНК или ПАК в Лусаке, Лондоне, Париже, и мы осыплем вас долларами».

Или: «Пойдите и заложите бомбу».

Черт, достаточно раскрыть любое досье Комиссии правды и примирения!

Они были вместе в семьдесят шестом. Где они были вместе? И что делали?

А теперь, после того как открылись могилы и оттуда вышли мертвецы, и военная разведка, и янки засуетились, как пойманные в капкан крысы.